– Ты – негодяй, Веддет, такой же, как и я, – сказал он мне прямо, без обиняков. – Если ты потребуешь у меня сокровищ, я обвиню тебя в святотатстве. Ты не сможешь оправдаться, ведь свидетелей у тебя нет. А я уж сумею засунуть тебя в темницу, откуда не будет выхода. Деньги-то у меня, не забывай!
Дело было не в деньгах, конечно… Катабах всегда обладал этой внутренней силой, с помощью которой подчинял себе других людей. Он согнул меня в бараний рог.
Он выполнил клятву, которую дал вендийской богине Кали: никогда не держал в услужении рабов. Но свободные слуги, которым он платил мизерное жалованье, жили в его доме хуже рабов. Они боялись его до смерти, и он охотно запугивал их. Уйти от него они не смели, потому что Катабах обещал, что будет преследовать их, куда бы они ни скрылись.
И действительно, как-то раз от Катабаха ушел конюх. Храбрый парень! Он плюнул на порог дома и повернулся к хозяину спиной. Даже жалованья не взял. Заявил, что ради такого жалованья даже нагибаться не стоит – чтобы подобрать его с пола.
Через несколько дней пария нашли убитым. Никто так и не дознался, кем совершено убийство. Кстати, я не уверен, что это сделал сам Катабах. Возможно, просто случайность… Но с той поры никто даже не заикался об уходе.
Поэтому-то слуги и разбежались кто куда, едва Катабах закрыл глаза…
* * *
Старый дворецкий замолчал. Было видно, что долгое повествование совершенно измучило его. Он добровольно пережил заново все те ужасные приключения, которые выпали на его долю.
– Не повезло тебе, бедняга, – сочувственно произнес король Конан. – Я тоже побывал в Вендии и повидал там немало разных диковин. Но у меня не осталось столь мрачных воспоминаний. Хотя многое из того, что я вытворял в той стране, отнюдь не представляло собой прогулку но цветущему саду в окружении веселых принцев и принцесс…
Веддет сказал:
– Садж… Он остался жив.
Конан сразу насторожился:
– Это он пытался убить тебя?
– Да… Наш проводник не умер там, в болотах. Какие-то демоны спасли его жизнь, и остаток дней своих он посвятил поискам людей, жестоко оскорбивших его. Он преследовал Катабаха долгие зимы. Он побывал везде. Личина нищего калеки не позволяла ему проникать во дворцы, поэтому Садж проводил в каждом большом городе по нескольку лет, чтобы разведать – не здесь ли обитает тот, кого он ненавидит.
Лишь недавно Садж сумел разыскать Катабаха. Наш бывший проводник отправил моего хозяина в Серые Миры и сотворил злую магию, которая заставляет демонов мучить его и всех его наследников.
Садж очень опасен. Он гораздо сильнее, чем кажется. Внешне он выглядит старым, разбитым, но на самом деле его переполняет демоническая мощь…
Веддет закрыл глаза и замолчал. Было видно, что долгий разговор чрезвычайно утомил его.
Конан поднял взгляд на Илькавара:
– Ну, что скажешь?
– Скажу, что надвигается ночь, и я должен быть в склепе, иначе плакали мои денежки, – храбро отозвался юноша.
– Ты достойный племянник своего дяди, – хмыкнул Конан.
Илькавар побледнел.
– Нет, я совершенно не такой, – твердо произнес он. – Но мой дядя и его бывший сообщник выпустили на землю большое зло. Как наследник Катабаха, я обязан загнать это зло обратно в преисподнюю и как следует закрыть за ним дверь.
* * *
Перед входом в гробницу Катабаха Конан остановился и взглянул на Илькавара.
– Не хочется туда входить, верно?
Молодой человек поперхнулся. Менее всего ожидал он услышать от короля подобное признание. Вместо ответа Илькавар молча кивнул.
Мрак гробницы поглотил их. В первое мгновение Илькавара охватило отчаяние. Ему вдруг показалось, что он никогда больше не выберется наружу, никогда не увидит солнечного света.
Король как будто прочитал его мысли.
– Завтра все закончится, – сказал Конан. – Мне жаль твоего приятеля, которого мы сожгли сегодня в воровском квартале, но…
– Мой приятель был ничтожным человеком, – Илькавар судорожно перевел дыхание. – Я должен был лучше заботиться о нем, но я и сам ничтожен…
Конан удивленно поднял бровь.
– Ты не ничтожен, если тебе приходят в голову подобные мысли. Пожалуй, ты действительно стоишь тех забот, которые я расточил на тебя.
– Разве вы сделали это не ради того, чтобы защитить свою столицу, ваше величество?
Конан тихо рассмеялся.
– Тебе палец в рот не клади, Илькавар. Да, я определенно рад тому, что ты останешься в живых.
– Правда?
Конан уловил иронию в тоне своего молодого собеседника и коснулся его плеча.
– Король никогда не говорит неправды, даже когда лжет. И даже если ты уличишь его во лжи, мой мальчик, это все равно не будет названо неправдой. Впрочем, ты останешься в живых, как я уже сказал. Я позабочусь об этом.
«Он хвастается, как мальчишка! – изумленно подумал Илькавар. – Кажется, у короля хорошее настроение… Но с чего бы это? Наверное, он почувствовал себя молодым. Еще бы! Это приключение как будто вернуло его в юность».
О ранних годах короля Конана рассказывали удивительные вещи, и теперь Илькавар склонен был верить большинству из услышанного. В склепе было очень темно, но из-за двери еще пробивался слабый свет. Вечер неохотно уступал права ночи. Наконец последний проблеск света погас.
