Вендетта для Святого - [3]

— гласил заголовок.

В мозгу Темплера прозвучал сигнал тревоги еще прежде, чем он дочитал второй абзац, сообщающий, что убитый мужчина был опознан как Джеймс Астон из Лондона.

2

Симон не мог простить себе, что, приписав бандитское поведение нелепому стечению обстоятельств, он позволил Астону отправиться на верную смерть, чего легко можно было избежать. Он чувствовал себя невольным виновником совершенного преступления и не мог простить собственной близорукости. И тем более не мог простить людей, совершивших такое. Значит, он ни в коем случае не должен оставить безнаказанным того, кто был когда-то Дино Картелли. Совершенно очевидно, что путешествие Джеймса Астона было безжалостно прервано только потому, что он опознал Дино. Будь это сходство случайным, Астону не пришлось бы расстаться с жизнью. В газетах, разумеется, говорилось об ограблении. Тело Астона с разбитой головой и очищенными карманами было найдено в аллее в нескольких кварталах от отеля, он шел пешком по дороге домой, когда на него напали. Нельзя было исключить и стечение обстоятельств, хотя инстинкт Святого, предельно обостренный, уже отбросил эту версию.

Все эти мысли родились у Симона под душем, после которого он оделся и вышел на раскаленные и пышущие печным жаром улицы Неаполя, вовсе не для прогулки и знакомства с городом.

Было еще слишком рано для «пранцо» — ленча, который в Италии не начинается раньше часа, а вместе с послеобеденной дремой, необходимой для лучшего усвоения пищи и вина, может растянуться до раннего вечера. Но в «Лe Аркей» несколько сонных официантов подметали, вытирали пыль, меняли скатерти и серебряные приборы на столах, чтобы все было готово к наплыву посетителей. Без особого желания один из них дал себя уговорить и удалился в служебные помещения, чтобы поискать шефа.

В грязной рубашке без воротничка, с подвернутыми до локтя рукавами и еще не бритый, он был не так представителен, как на службе, но на вызов в нерабочее время отреагировал с профессиональной выдержкой и уверенностью в себе.

Он сдержанно пожал Симону руку, совершенно не изменившись в лице, увидев свернутый банкнот. Тот исчез в кармане с ловкостью, достигаемой многократной тренировкой, а шеф только склонил голову, внимательно ожидая разъяснения, какого рода услуга была оплачена.

— Если вы помните, я вчера у вас обедал, — начал Симон.

— Да, синьор, помню.

— В то же самое время тут был мужчина по имени Дино Картелли.

— Тот, кто подсел к вам на несколько минут? Я думал, он англичанин.

— Тот — да, но я говорю не о нем.

Лоб шефа начал морщиться, но лицо осталось лишенным какого-либо выражения.

— Картелли? Такого я не знаю.

Если только он не был прекрасным актером, то говорил правду. Святой обычно не ошибался в людях. Но если ему поверить, то Картелли не просто не хотел быть узнанным: у него была новая фамилия, и он не желал, чтобы всплыла старая.

— Итальянец, — напомнил Симон, — в светло-сером костюме. Массивный, почти лысый, голос низкий, хриплый. Сидел с молодым мужчиной вон за тем столиком.

На этот раз детектор лжи не был нужен. Когда глаза шефа прогулялись в указанном направлении и вернулись обратно, в их взгляде, устремленном на Святого, любезностью и не пахло.

— Я не помню, синьор. Понимаете, Неаполь большой город, а этот ресторан очень популярен. Невозможно всех знать.

Он проводил Святого, рассыпаясь в сожалениях, что не смог ему помочь, но не до такой степени, чтобы вернуть деньги, которым уже нашлось место в его бумажнике. Придется ему перед следующей мессой исповедоваться в невыполненном обещании. Но Симон отдавал себе отчет в том, что дискуссия с ним на эту тему была бы потерей времени.

Снаружи швейцар, еще не надевший свою импозантную форму, лениво подметал замусоренный за ночь участок тротуара, подлежащий его опеке. Святой подошел к нему.

— Вы не помните, случайно, одного человека, обедавшего тут вчера, такой толстый, лысый, с хриплым голосом, в сером костюме?

Зажатый кончиками пальцев банкнот обещал вознаграждение вперед, поэтому рука швейцара автоматически потянулась к нему, хотя суть вопроса до него еще не дошла. А когда дошла, возникла обратная реакция, и пальцы вдруг отдернулись как от огня. Швейцар бросил быстрый взгляд через плечо, после чего с лица его словно смыло всякое выражение.

— Нон ми рикордо[2], — пробормотал он. — Столько клиентов… Всех не запомнишь…

И продолжил уборку значительно энергичнее и старательнее, чем раньше.

Симон взглянул в ту же сторону, что и швейцар, и увидел шефа, все еще стоявшего во входных дверях. Разочарованно пожал плечами, отвернулся и ушел. Но впечатление проигрыша длилось только до той минуты, когда он свернул за угол. Шаг его сразу стал легче и шире, по мере приближения к ресторану с противоположной стороны. Этот маневр легче было начать, чем закончить, поскольку итальянские города, пересекаемые совершенно бессистемной сетью улочек и лестниц, проложенных не иначе как по проекту любителя головоломок, не слишком похожи на прямоугольную систему застройки в американском стиле. Напрягая все свои способности к ориентации, Святой все же смог достичь цели. Удивительно быстро, никем не замеценный, никого не встретив, он одолел свой путь с бесконечными поворотами и оперся о стену соседнего дома как раз в тот момент, когда швейцар с уже вернувшимся обычным равнодушием макнул щеткой в его сторону.