Вендетта для Святого - [23]

Значит, его задержали не для того, чтобы выиграть время и организовать нападение?

Но тут заговорил инстинкт человека, привыкшего защищать свою жизнь собственными силами, и рефлексы, натренированные в подобных ситуациях, не дали усыпить бдительность кажущейся безопасностью обстановки. Они подсказывали, что опасность была даже сильнее, чем обычно, и надо было отыскать противоречие, вызванное несходством впечатлений и интуиции.

Садясь за руль, он уже вставил было ключ зажигания, но когда снова поднял голову и бросил взгляд вперед, собираясь запустить мотор, на сверкающей поверхности капота вдруг заметил пятно, совершенно не гармонировавшее с заботливо отполированным лаком.

В лунном свете отчетливо выделялся отпечаток замасленной ладони.

4

Симон как можно осторожнее вынул ключ, вылез из машины и остановился у капота, чтобы осмотреть его вблизи. Ему показалось, что жирный след исчез. Наклонился, почти коснувшись лицом металла, взглянул в сторону радиатора, и в свете луны снова показалась грязная полоса.

Волосы зашевелились на его голове, когда он представил себе, как близок был к тому, чтобы пропустить этот след. Выйди он на несколько минут раньше или позднее, лунный свет падал бы под другим углом и не сделал бы видимым отпечаток руки. Не настройся он на предельное внимание, и не заметил бы ничего. Тут он вспомнил, с какой заботой хозяин мастерской вытирал капот после демонстрации ему двигателя, и теперь знал точно, что никакого следа на капоте не оставалось.

По дороге сюда он нигде не останавливался, так что никто не мог приблизиться к машине, пока он не поставил ее здесь. Значит, след появился после его приезда, пока он наслаждался гостеприимством донны Марии.

Как можно осторожнее он коснулся замков капота и поднял его. С помощью фонарика, который всегда был у него при себе, выяснилось, что колоссальных размеров мотор был на месте, но с новой дополнительной деталью, при виде которой синьор Бугатти просто бы онемел. Приличного размера брусок чего-то, напоминавшего замазку, был плотно приклеен к задней части двигателя. Из этой массы торчал тонкий цилиндр, похожий на авторучку, от которого отходили два провода, исчезающие в общем жгуте электропроводки.

Точными движениями хирурга Святой извлек металлический цилиндр, потом аккуратно отцепил по очереди оба проводка. Лишенная детонатора пластиковая бомба стала безвредной, как глина, на которую она была так похожа.

— На это раз у тебя почти получилось, Аль, — тихо шепнул он. — И если бы вышло по-твоему, винить мне нужно было бы только себя. Я тебя недооцени. Но больше такое не повторится.

На пластичном материале были отлично видны отпечатки пальцев пиротехника. Стараясь их не повредить, Симон отлепил мягкий брусок от двигателя и уложил его в безопасном месте, чтобы не сдвинулся при езде.

Завел двигатель и не спеша поехал обратно в Палермо, погруженный в мысли, которым двигатель вторил нетерпеливым рыком.

Мало того, что его все время подстерегают из-за угла, превратив в мишень непонятной вендетты, так теперь эти варвары выдали всю глубину своей подлости, готовые уничтожить заодно такую музейную редкость, как этот уникальный автомобиль.

Из этой ситуации следовало, что стоило не пожалеть никаких усилий, чтобы Аль Дестамио провел самую беспокойную ночь в своей жизни, даже ценой нечеловеческих усилий получить междугородную телефонную связь, невзирая на время и допотопную технику…

Только безграничная уверенность в неотразимости собственного обаяния и такая же безграничная решимость наказать врага за его вероломный замысел позволили Святому справиться с трудностями.

Телефонистки бормотали что-то, что Симон предпочитал не слышать, в трубке звучала широчайшая гамма звуков от вульгарного треска до нечеловеческой музыки сфер, но после бесконечно долгого ожидания его упорство было вознаграждено, когда он услышал ответ:

— Синьор занят. Ему нельзя мешать. Позвоните утром.

— Меня не интересует, чем он занят, — холодно сказал он. — Прошу сказать ему, что звонят с Сицилии, есть новости, которые он захочет услышать.

Раздался резкий треск, как будто аппарат разбился вдребезги. Некоторое время было похоже, что собеседник собирался повесить трубку, но не решился, и наконец хрипло отозвался другой голос, который невозможно было не узнать, даже несмотря на искажение.

— Парла, аскольто[9]!

— Алессандро, дружище, я знал, что будешь рад моему звонку даже в это время.

— Кто говорит?

— Симон Темплер, Аль. Я звоню, чтобы сказать, что твои опереточные убийцы снова провалились и что я не хочу продолжения этой комедии. Отзови их по-хорошему.

— Не понимаю, о чем ты, Святой! — В грубом голосе звучало возмущение. — Ты не перепил сегодня вечером? Откуда ты звонишь?

— Из моего отеля в Палермо, который ты с легкостью, я уверен, можешь отыскать. Но не напускай на меня больше твоих головорезов. Мне это уже надоело. Фейерверк, который они приготовили в моей машине, пока донна Мария гостеприимно меня принимала, не сработал. Зато во время визита я узнал много интересного, особенно в сочетании с тем, что знал раньше. И хочу тебе сказать, что все сведения записаны и помещены в такое место, откуда они попадут в руки более честные, чем у купленного тобой сержанта, разумеется, если со мной что-нибудь случится. Так что, Аль, скажи своим бандитам, пусть оставят меня в покое.