Вендетта для Святого - [138]

— Там ужасно душно, — заметил капитан. — На вашем месте я бы не рисковал, синьора Зеччи.

— Я должна вернуться, — сказала Аннунциата. Но, попытавшись встать, тут же упала обратно.

Капитан сказал Тине:

— Вы, Тина, возвращайтесь и берите все на себя. Я позабочусь о вашей матери. У меня за углом машина, и, как только она сможет идти, отвезу ее домой и постараюсь уговорить лечь.

— Думаете, она вас послушает?

— Положитесь на британского моряка.

— Ну ладно. Постараюсь вернуться поскорее. Мамочка, послушайся капитана и пожалей себя.

— Все пройдет, только не надо спешить, — сказал капитан. — Возьмите меня за шею и обопритесь как следует. Вот так.

В машине Аннунциата ожила. Больше волновалась не за себя, а за похороны, на которых отсутствовала.

— Идите, Бога ради, домой и отдохните как следует, сказал капитан. — Никто не посмеет подумать о вас худо из-за того, что вас там не было. Тину я привезу, как только кончится церемония.

— Вы очень добры, — сказала Аннунциата.

В доме стояла мертвая тишина. Такая, что, услышав шорох, она не сомневалась — кто-то в кухне!

Неужели Диндони? Кто же еще? Видно, сбежал из церкви и вернулся домой. Но как он сюда попал? Ну, сейчас посмотри.

Она рывком распахнула дверь в кухню. Там были двое мужчин. Здоровяк стоял за дверью и захлопнул ее пинком, как только Аннунциата перешагнула порог. Партнер его с искаженным от натуги лицом стоял на стуле, что-то ковыряя над очагом. В руке его была маленькая черная коробочка, а из деревянной обшивки стены тянулся длинный черный провод, который он скручивал в моток.

— Что… — начала Аннунциата.

Здоровяк подхватил одной рукой кухонный стул, поставил его перед Аннунциатой и велел:

— Садись и закрой рот!

Аннунциата возразила:

— Не сяду и рта не закрою! Убирайтесь сейчас же!

— Уйдем, когда все будет готово.

Аннунциата обожгла его взглядом. Шок избавил ее от слабости. Взглянув на двери, она поняла, что к ним не успеет. Кричать тоже смысла нет, стены слишком толстые. Понадобится оружие. На буфете лежал нож, тяжелый и толстый кухонный нож. Она схватила его.

— А теперь прочь от двери!

— Ненормальная, — сказал здоровяк. Партнер его даже не обернулся, спокойно делая свое дело.

— Или ты меня выпустишь, или получишь свое, — сказала Аннунциата.

Она величественно выпрямилась, сжимая нож.

Здоровяк подпустил ее к себе почти вплотную, не отступил, только наклонился вперед. Рука с ножом замахнулась, но как-то нерешительно, рука здоровяка последовала за ней. Он не пытался поймать запястье, но резко размахнулся, и нож вылетел у Аннунциаты из руки, которая бессильно упала.

— Так, хватит дурака валять, — сказал мужчина. — Говорят тебе, сядь и заткнись! Что, тебя вздуть, чтобы ты послушалась? Это можно.

Аннунциата села. Она все еще не столько боялась, сколько злилась.

— Я подчиняюсь, раз вас тут двое, сила солому ломит, но вечно вы тут торчать не будете, и только уйдете — я тут же пошлю за полицией. Так что увидим…

— Что увидим?

— Вы бандиты. Вы вломились сюда…

— Что? Что ты скажешь полиции? Мы вломились сюда? Докажи это! Мы что-то украли? Что именно?

— Вон ту черную коробочку. Я знаю, что это. Я о таких вещах уже слышала. Это подслушивающее устройство.

— Подслушивающее устройство? Да тебя просто высмеют. Кому нужно утруждать себя, монтируя подслушивающее устройство у тебя в кухне? Ты что, политик? Или дипломат? Или генерал?

— Я хозяйка этого дома, — гордо сказала Аннунциата. — Это мой дом. Вы вломились в него. А полиция разберется.

Дело уже было сделано. Удалив мелкие черные скобочки, придерживавшие провод, его свободный конец вытянули из вентиляционного отверстия над кухонным окном. Не осталось и следа. Оба визитера, как заметила Аннунциата, были в перчатках.

— Будет лучше, если ты ни о чем не расскажешь полиции.

— Я вас не боюсь, — заявила Аннунциата. — Только вы уйдете, иду прямо в участок. У них там есть фотографии таких бандитов, как вы. Я вас узнаю. Никуда не денетесь.

Здоровяк внимательно взглянул на Аннунциату. Да, она говорила правду. Эта седовласая пожилая женщина с королевской статью его действительно не боится. Нагонять на людей страх было его профессией, так что ошибиться он не мог. Оценив проблему со всех сторон, он сказал:

— Полагаю, тебе стоит подумать. То, что мы здесь, — это неважно. С тобой ничего не случилось, с домом тоже. Но, если ты действительно отправишься в полицию, будет хуже. Ты влезешь в дела больших, очень больших людей, и даром тебе это с рук не сойдет.

— Ты говоришь, со мной ничего не случилось? — взорвалась Аннунциата от гнева и обиды. — А с Мило? С моим мужем Мило?

Мужчины переглянулись, и тот, что раньше не произнес ни слова, сказал:

— Его переехал машиной англичанин, мы здесь ни при чем.

— При чем. Потому что вы знали, куда он собрался в тот вечер. Вы знали это, подслушали все этой вашей коробочкой.

— О коробочке лучше забудь, как будто ее и не было. — Та уже исчезла в кармане вместе с мотком черного провода и пакетиком черных скобок.

— Не забуду и постараюсь, чтобы не забыла и полиция.

Сунув руку в карман, мужчина достал кожаный бумажник. Из него вынул вырезку из газеты, помятую и захватанную пальцами, и развернул ее.