Венчание с бесприданницей - [84]
– Прокоп, Прокоп, погодил бы ты… – испуганно забормотал он. – Не время сейчас…
– Не беспокойтесь, отец Никодим, – Никита помедлил. – Да… я тоже слышал. Видимо, будут перемены. Да, по-моему, и давно уже пора.
– А как же с землицей-то? – прямо спросил Силин, в упор глядя на барина чёрными внимательными глазами. – Землю-то как – будут давать? Аль всё у господ остаётся?
– Право, не знаю, – честно сказал Закатов. – Но боюсь, земли вам так сразу не дадут. Землевладельцы на это вряд ли согласятся, да и сам государь…
– Вот так я и думал, – медленно сказал Прокоп, собирая в кулак бороду. – Батюшка, да не пихай ты меня! Только, коль земли не дадут, на что же тогда воля? Эх-х, опять сущая бестолковщина начнётся…
– Скажи, отчего ты сам у батюшки не выкупился? – вдруг спросил Закатов. – Вы богаты, деньги у тебя всегда водились…
– А семейство? – усмехнулся Силин. – У меня, Никита Владимирыч, чад и домочадцев сам-двадцать пять, да ещё старшие сыны с семьями в уезде. Всех откупить, конечно, можно будет, а землицу?.. На землицу и кубышки моей не хватит, хоть пузо надорви! А без земли что такое Силины? Голота подоконная, и всё… В крепости-то нам надёжнее. Оброк вашей милости немалый платим, взамен земелькой пользуемся. И тебе выгодно, и нам не накладно. А с волей-то невесть как ещё и выйдет…
Озадаченный Никита молчал. Силин взглянул на него, чуть заметно усмехнулся и начал прощаться. Вместе с ним ушёл и отец Никодим. Никита видел в окно, как они идут по деревенской улице, размахивая руками и яростно споря о чём-то. Наконец спорщиков поглотила густая осенняя тьма.
На другой день западал снег. Он начал сыпать с утра, редкими белыми крошками ложась на промёрзшую землю, к полудню пошёл сильнее, а после обеда уже валил стеной, выбеливая в темноте крыши и заборы. Несмотря на предвечерний час, уже стемнело. Никита смотрел на пляску снежинок за тёмным окном, сидя за столом в кабинете в ожидании ужина. В медном подсвечнике чадила свеча, за стеной скреблись мыши. Страшно хотелось есть и спать.
Целый день ушёл на раздачу хлеба из амбаров. Несмотря на приложенные старания, всё было шумно и бестолково, мужики стадом толклись на дворе, ругались, выясняли отношения. Никита вынужден был признать, что без Прокопа Силина, который спокойно и уверенно распоряжался всем процессом, у него самого ничего бы не вышло. Наконец мешки с зерном, житом и горохом развезли по избам, Силин пообещал явиться завтра снова и тоже ушёл. Закатов наконец остался один и почувствовал страшный голод. Он велел Феоктисте подавать ужин и в ожидании оного принуждён был ещё несколько минут выслушивать бурчание Кузьмы по поводу того, как неосмотрительно разбазарили кровное господское добро, которое «эти лешаки всё едино пропьют». У Никиты не было сил даже велеть старику выйти вон; он едва дождался появления жаркого с кашей и жадно набросился на него.
С улицы послышался звон подъехавших дрожек. Вбежавшая Анфиса доложила:
– Батюшка барин, к вам сосед, Остужин Дмитрий Захарыч!
Никита глухо застонал сквозь зубы; быстро, ложку за ложкой закидал в рот кашу и невнятно приказал:
– Проси… чёрт бы его побрал. Да принеси ещё свечей да наливки, какая осталось, что ли…
Пока Анфиса возилась за стенкой, Никита тщетно пытался припомнить, кто таков этот Остужин. За всеми хлопотами увидеться с соседями он ещё не успел и ничуть не горел желанием это делать: дел хватало и без дружеских визитов. В детские его годы гостей в доме не бывало: отец вёл затворническую жизнь, никуда не ездил сам и к себе, насколько помнил Никита, никого не приглашал. С чего бы этому Остужину вздумалось нанести визит?..
Пока Закатов терялся в догадках, в сенях послышались мелкие, дробные шажки. Вошла Анфиса с тройным подсвечником (от яркого света по стенам мгновенно разлетелись тени), а вслед за ней просеменил в комнату невысокий человечек лет шестидесяти в потрёпанном коричневом сюртуке и взъерошенных николаевских бакенбардах. Голову венчала обширная жёлтая плешь. Серые глазки, покрасневшие и слезящиеся, мгновенно обшарили кабинет и остановились на Закатове.
– Здравствуйте, батюшка мой, здравствуйте… – послышался дребезжащий, высокий, почти бабий голос. – С приездом в родные палестины, стало быть? Верное дело, верное… Вы простите, что я к вам без церемоний, у нас в провинции всё попросту, по-соседски… Позвольте рекомендоваться: Остужин Дмитрий Захарыч, майор кавалерии в отставке, сосед ваш!
– Я рад, – машинально ответил Никита, вставая и кланяясь. – Прошу со мной отужинать, Дмитрий Захарович. Не угодно ли наливки с дороги?
При виде наливки Остужин ещё более оживился и охотно принял рюмочку, а за ней и другую. Феоктиста повторно принесла жаркое. Никита с тоской подумал, что спать лечь, вероятно, удастся не скоро, вздохнул и приготовился к мучительному времяпрепровождению. Ему всегда тяжело давались разговоры с чужими людьми. Даже с Мишкой, ближе которого у него не было человека, Никита предпочитал молчать и слушать болтовню друга: их обоих это ничуть не тяготило. А сейчас надежда была лишь на то, что сосед по-быстренькому упьётся и уедет.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
По многочисленным просьбам читателей, рассказ о судьбе героя моей повести «Изгой» Вернувшаяся из отпуска учительница обнаруживает в своей квартире труп голой девушки, а утром саму учительницу находят мертвой под окнами ее дома. В таинственной незнакомке опознают американскую порноактрису. Оказывается, последняя съемка покойной была в России с девушкой, которую застали с ножом в руках на месте убийства их режиссера. При этом на ноже обнаружены отпечатки пальцев и неуловимого тульского маньяка.
Ева Власова имеет все, о чем только можно мечтать. Успешная карьера, завидный жених, верные друзья, грандиозные планы на будущее. Но на пороге скорого замужества ее начинают терзать сомнения. Она тщетно ищет ответ, на правильном ли она пути, пока не встречает человека, рядом с которым начинает по-новому чувствовать жизнь. Все, что было до него отходит на второй план, и Ева уезжает с незнакомцем в неизвестном направлении, не задумываясь о последствиях, но подсознательно надеясь, что этот безрассудный поступок поможет ей найти себя.
Трилогия. Книга «Робкий шёпот ветра» является продолжением истории героев романа «Мой ангел танцует джайв». Джеймс Фокс – музыкант влиятельной и известной во всём мире рок-группы "Малыши в чёрном". Он попадает в ужасную автомобильную катастрофу и погибает. Джон Мэй – талантливый музыкант-самоучка, внешне очень похожий на Джеймса. Он совершает преступление и, чтобы уйти от наказания, вынужден согласиться стать Джеймсом. Джессика Маккартни – известная танцовщица, увлечённая творчеством "Малышей в чёрном". Особенно ей близок по духу Джеймс Фокс, с которым, как ей кажется, её что-то связывает, как будто она знала его раньше.
Трилогия. Главные герои романа «Мой ангел танцует джайв» – это музыкант Джеймс Фокс и танцовщица Джессика Маккартни. Что их может связывать, если Джессика родилась, когда Джеймса уже не было в живых? Однако, это не стало препятствием для нежной и преданной любви. Великое Таинство под названием Время совершив ошибку, соединило судьбы героев воедино. Нереальность происходящего даёт возможность задуматься, а может быть и понять, что все мы живём за гранью своего собственного Разума и наша жизнь – это, действительно, лабиринт безумных идей.
После громкого провала миссии опальный Джереми Уилборн вынужден вернуться в родительский дом, местечко под названием Бритчендбарн, где родился и вырос. Там остались отец и мать, а еще подруга из детства, в которую некогда он был влюблён всей душой. Казалось бы – хороший шанс залечь на дно и начать всё сначала, с чистого листа. Но что гложет Джереми? Фрагменты прошлого не дают ему покоя. Так ли на самом деле тих и спокоен небольшой городок? Оккультные символы на стенах, странные события… Что, если Джереми предстоит узнать тайну, которая способна перевернуть его жизнь, окончательно поглотив своей бездонной пустотой? И сумеет ли он удержать те тонкие ниточки, что ещё связывают его с реальностью? Комментарий Редакции: Тягучий туман, страшные символы, зудящая тревога, которая нарастает с каждой страницей.
Вся привычная жизнь Эли рушится с того самого момента, когда она очнулась в овраге, девушка не помнит ничего из своего прошлого. Киллеры-неудачники бросили бездыханное тело за городом, понадеявшись на то, что ее съедят собаки. Но не тут-то было, она оказалась достаточно живучей. Отчаянно пытаясь вспомнить и собирая по крупицам картинки, которые иногда всплывают в ее еще не до конца отбитой голове, Эля понимает, что она врач и работает в больнице, пытаясь восстановить по памяти место своей работы, садится на автобус до города и в пути встречает Тимура, от одного взгляда на мужчину кружится голова и хочется затаить дыхание.