Вельяминовы. Время бури. Книга 4 - [2]

– Сказать, что Наримуне работает на русских? Зачем? У Британии нет интересов в Японии. Пока нет, – поправил себя Меир, – пока война не началась. Даллес думает, что японцы нас не атакуют…

Мнение Даллеса разделял весь Вашингтон.

На совещаниях, Меир доказывал, что японцы больше не будут конфликтовать с Советским Союзом:

– Они подписали перемирие, – настаивал мужчина, – они его не нарушат… – кто-то из коллег, забросив ноги на стол, зевнул:

– Они союзники Гитлера, мистер Горовиц. Гитлер, следующим летом, нападет на Россию. Японцы ударят по Дальнему Востоку. Советы распадутся, а нам только того и надо… – Меир, нарочито спокойно, положил указку: «Посмотрим».

Мэтью, за одним из обедов, в отеле Вилларда, наставительно заметил:

– Поверь, в Тихом океане японцы нам не соперники. Ты ездил в Перл-Харбор, и я тоже. Наш флот… – отпив дорогого, двадцатилетней выдержки бордо, кузен кивнул официанту, – наш флот властвует над водами. Я бы на месте кузена Джона беспокоился, – Мэтью оскалил в улыбке ровные, белые зубы, – японцы, скорее, пойдут на юг. Гонконг, Бирма, Сингапур… – майор Мэтью Горовиц нечасто появлялся в столице.

Он пропадал в Чикаго, в лаборатории Ферми, и в калифорнийских университетах, в лабораториях, выполняющих военные заказы. У кузена был ровный, здоровый загар, пахло от него сандалом. Меир подозревал, что между Чикаго и Калифорнией кузен задерживается где-то еще.

В кругах, занимающихся безопасностью, ходили слухи, что полковник Лесли Гровс настаивает на строительстве особых, засекреченных военных баз, в отдаленных уголках страны. Даже Меиру в такие места хода не было. Кузен дружил с Гровсом, со времен обучения в академии генерального штаба. Меир, конечно, не стал ничем интересоваться. Мэтью бы все равно не ответил. Майор Горовиц прошел ту же школу, что и Меир. Они оба умели держать язык за зубами.

– Ферми строит реактор… – затягиваясь сигаретой, Меир рассматривал влажную карту, на штурвале бота, – а немцы оккупировали Норвегию. У них под рукой уран и тяжелая вода. Все закончится бомбой, можно не сомневаться. Вопрос, кто ее сделает первым… – Мэтью, за кофе, усмехнулся:

– Поскольку я занимаюсь учеными, мне поручили связи с лингвистами. Мы пошли путем, принятым в первой войне. Тогда индейцы занимались шифрованием, на основе своих языков. Меньше опасности, что код кто-то взломает. Мы отправили специалистов в резервации, ищем талантливую молодежь, хорошо говорящую на английском языке. Для них это шанс, – Мэтью раскурил кубинскую сигару, – вырваться из дерьма, в котором они погрязли, благодаря собственной лени и пристрастию к выпивке… – Меир велел себе ничего не отвечать.

Красивое, жесткое лицо кузена напоминало скульптуру вице-президента Вулфа:

– Только шрама на щеке не хватает, – кисло подумал Меир, – именно дедушка Дэниел придумал систему резерваций. Странно, мы его прямые потомки, а вовсе не Мэтью. Но в семьях подобное случается… – Меир, недовольно, сказал:

– Все равно не понимаю, почему мы должны шлепать по грязи, а не можем высадиться рядом… – он ткнул сигаретой в карту, – с Ден Хелдером… – Джон чистил зубы, склонившись над бортом. Прополоскав рот, он плеснул в лицо водой:

– Привык в море умываться, пока людей готовил, на полигоне. Мы по двадцать часов проводили на занятиях… – он не стал завозить Меира в Блетчли-парк, на это не оставалось времени. После известия о пропаже полковника Кроу, Лаура пришла в кабинет к Джону. Кузина положила на стол рапорт. Она просила об отправке на континент.

Джон посмотрел в припухшие, покрасневшие темные глаза. Она коротко стригла волосы, на виске блестела седая прядь. Лаура открыла портсигар:

– Мистер Мензес, – она кивнула в сторону рапорта, – пока ничего не знает. Я к тебе первому обращаюсь. И папе, разумеется, я тоже ничего не говорила… – Джон заметил упрямые морщины, обрамляющие красивые губы:

– Я не хочу, чтобы папа что-то понял, – отрезала Лаура:

– Я скажу, что уехала в Шотландию, на какой-нибудь очередной курс… – Джон велел капитану ди Амальфи остыть и вернуться к непосредственным обязанностям:

– Процедура пока не запущена, – коротко сказал он, – твой рапорт пойдет в рассмотрение. Мы сообщим о результате. Стивена ты этим не спасешь, – добавил Джон:

– Идет война, привыкай, что люди погибают. И родственники тоже. Мишель, Теодор… – он протянул Меиру коробочку с зубными порошком:

– Надо Лауре сказать, что Наримуне женился, когда мы в Британию вернемся, с Эстер и детьми… – Джон надеялся, что Меир не заметит румянца на его щеках, или спишет краску на ветер и солнце. Джону было немного неудобно говорить с Меиром об Эстер:

– Звезда его сестра. Но мы оба взрослые люди. Ей двадцать восемь, она в разводе. Она тебя не любит, – напомнил себе Джон.

– В Ден Хелдере располагалась база голландского военно-морского флота, – вздохнул Джон, – ты прав, оттуда ближе до Амстердама, но вокруг все кишит немцами. Харлинген… – он провел пальцем по карте, – рыбацкая деревня, глушь. Здесь не Америка, – он заставлял себя улыбаться, – до Амстердама всего два часа на поезде… – они пили холодный кофе из фляги.

Джон вспоминал бесконечный берег, белого песка, шорох камышей, восторженные голоса близнецов: