Вельяминовы. Время бури. Книга 3 - [5]
Дети подпевали, его светлость подмигивал: «Хотите ваш любимый гимн?»
Пахло хвоей, вином, переливались бронзовые гирлянды на елке.
– Это немецкая песня, – вспомнила Констанца.
Тетя Юджиния пекла торт с финиками и патокой, с ванильным кремом, или американский ореховый десерт, по рецепту бабушки Марты. Летом, в Банбери, дети собирали ревень. На ужин каждый получал кусок пирога. Констанца почувствовала свежий, сладкий вкус:
– Словно марсала. Я должна была догадаться, должна… – Этторе рассказывал, что на Сицилии, в Рождество, каждая семья ставит у дома маленький вертеп. Девочкой Констанца ходила, с Лаурой и Тони, в Бромптонскую ораторию. В соломенном хлеву, среди зажженных свечей, они гладили маленького ослика. Квохтали куры, младенец Иисус лежал в разукрашенной колыбели.
– Это кукла! – сердитым шепотом сказала Констанца: «Тони, это кукла!»
Лаура рассмеялась:
– Не будут сюда класть новорожденного ребенка. Здесь холодно… – девочки были в кашемировых пальто и капорах:
– Побежали, – велела Лаура, – монахини сладости раздают.
В освещенном нефе собора пахло ладаном. Детская ладошка сжимала скользкий, шелковый мешочек с печеньем и конфетами, с засахаренным миндалем.
– Нам пять лет было с Тони… – шоколадный торт стоял перед ней на картонной тарелке, – а Лауре десять. Она в школу ходила. Когда мне десять лет исполнилось, я сладости разлюбила. Начала у дяди сигареты таскать. Интересно, кто у Тони родился, мальчик, или девочка… – спокойно отодвинув тарелку, она взяла пачку хороших, американских сигарет. Спичек ей не давали, зажигалки тоже. Констанца не спорила. Она вообще, большую часть времени молчала.
Она очнулась в транспортном самолете. Гудели моторы, голова болела. Констанца лежала на койке, укрытая шерстяным одеялом. Она попыталась приподняться:
– Что случилось? Я помню, мы пили марсалу, задремали у меня в каюте… Где Этторе? – Констанцу удерживали ремни безопасности. Она подумала, что паром потерпел крушение, и пассажиров эвакуируют самолетами на сушу:
– Бабушка Марта погибла на «Титанике». Тогда авиация еще не была развита. Впрочем, «Титаник» затонул в середине Атлантики, а мы близко от берега. Но где Этторе, что с ним? – в свете тусклой лампочки она увидела наглухо задраенную, железную дверь. В отсеке самолета она была одна. Констанца попыталась открыть замок:
– У меня даже шпилек нет. Медальон на шее… – она положила руку на знакомое, теплое золото, – и часы… – Констанца носила простые, стальные швейцарские часы, на потрепанном, кожаном ремешке. Она могла дотянуться до запястья пальцами. Констанца медленно ковырялась колышком в замке ремня:
– А если меня привязали для моей безопасности? Если я ранена… – кроме головы, у нее ничего не болело:
– Похмелье… – невольно, улыбнулась Констанца, – сколько раз я его у Тони видела. Этанол распадается в печени, превращаясь в уксусную кислоту, организм обезвоживается. Но мы немного выпили… -Констанца поднялась, пошатываясь, накинув на плечи одеяло. Она застучала в дверь: «Кто-нибудь? Помогите, я пришла в себя!». Вокруг царила тишина, до нее доносился шум двигателя. Констанца осмотрела серые, холодные стены, раскладную койку, ощупала одеяло. Девушка не нашла ничего, указывающего, на происхождение самолета. Машина вильнула, пол затрясло, лампочка замигала. У нее заложило уши: «Снижаемся, идем на посадку». Дверь в отсек, медленно, открылась.
Макс не отводил взгляда от ее тонких, костлявых пальцев. Фрейлейн Кроу аккуратно разминала сигарету. Он, предупредительно, щелкнул зажигалкой. За комнатой и ванной следили круглыми сутками. Здесь не держали ни одного предмета, который можно было бы хоть как-то, обратить против себя. Штурмбанфюрер сказал ей, что принесет письменные принадлежности, когда фрейлейн Кроу согласится работать на благо рейха.
Глаза цвета жженого сахара внимательно осмотрели его, с ног до головы. Фрейлейн Кроу отчеканила:
– Никогда подобного не случится. Я вам говорила, и повторяю еще раз. Я гражданка Великобритании, вы удерживаете меня насильно. Я требую вызвать сюда консула моей страны, и сообщить мне, что с мистером Майорана, – замолчав, она отвернулась.
Макс ей не представлялся, а девушка его именем не интересовалась. Кофе ей приносили охранники, в картонном стаканчике, и на такой же посуде подавали еду. Готовили для блока Х в офицерской столовой. Охранники, по звонку, подавали фрейлейн Кроу зажигалку. Макс привез монографии по физике и математике, материалы работ группы Гейзенберга и Отто Гана. Фрейлейн Кроу, за полгода, ничем не поинтересовалась. Книги, она, правда, читала. Тома просматривали на предмет пометок, но ничего не нашли. Комнату и ванную обыскивали, каждый день. Проверяли и саму фрейлейн Кроу. В блоке Х, кроме нее, содержалось еще несколько женщин. Макс выписал из Берлина надежных работниц, с опытом службы в тюрьмах. Он внимательно следил за кадрами наблюдения из ее комнаты. Макс избегал называть помещения камерами.
– Здесь не барак, – говорил он сотрудникам, – не концентрационный лагерь. Это просто… – штурмбанфюрер щелкал пальцами, – временная мера. Для их удобства… – он кивал в коридор: «Тишина, покой, время для научной деятельности… – некоторые камеры пустовали. Людей, давших согласие работать на рейх, увозили в особые лаборатории. Однако Майорана, как и фрейлейн Кроу, упрямился. Макс не ходил к итальянцу, с ним работали коллеги. Штурмбанфюреру было неприятно думать, что Майорана и фрейлейн Кроу, могли не дождаться официальной церемонии брака.
Разгром республиканских сил в Испании означает неминуемое приближение большой европейской войны. Германия аннексирует Судеты и готовится к захвату первых европейских территорий. Служба безопасности рейха организует похищение ученых, физиков, для работы над новым оружием, использующим силу распада ядра атома, а научное общество СС «Аненербе» отправляет экспедицию в Тибет, для поисков истоков арийской расы…
Время Бури, часть первая. Европа, 1936 год. Рейх готовится к Олимпиаде, вспыхивает гражданская война в Испании. Советские агенты в среде сторонников нацизма, в Аргентине, работающие под кличками Кукушка и Сокол, начинают готовить убийство Льва Троцкого и вербовку будущего шпиона СССР, в самом сердце Америки.
Кукушка настаивает на неизбежной атаке Германии на Советский Союз. Европа оккупирована войсками рейха, Британию бомбят силы Люфтваффе. Во Франции начинается организация Сопротивления, в Польше появляются партизанские отряды. В начале лета сорок первого года, приехав в Берлин для встречи с агентами СССР, Кукушка получает распоряжение вернуться на родину для доклада…
Продолжение семейной саги "Начало пути", описывающее время Великой Французской революции и наполеоновских войн.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.