Вельяминовы. Время бури. Книга 1 - [5]

Выйдя на балкон, она присела в кованое кресло, с чашкой кофе. Сеньора Ана обещала мужу, что с Риверой все пройдет легко. Теодор жил на безопасной квартире местных резидентов, однако женщин здесь не водилось. Жена Риверы, Фрида Кало, согласно досье, не любила посещать рестораны, и вообще была нелюдимой. Мужчина не годился. Сеньора Ана, в Буэнос-Айресе, пожала плечами:

– Дело двух дней. Оставлю ему записку, что приехал муж, поблагодарю за приятно проведенное время. Ты придешь, – она лежала на кровати, закинув руки за голову, – и починишь телефон, мой дорогой выпускник московского высшего технического училища, – Теодор заканчивал первые два курса в Санкт-Петербурге, но, после революции, завершил образование в Москве. Он провел губами по белой щеке:

– Мы с тобой почти двадцать лет друг друга знаем. Я только сейчас понял. Я в тебя сразу влюбился, на Финляндском вокзале.

– Мне было пятнадцать, – томно сказала Анна, – папа меня вывозил из Швейцарии с документами мальчика. Я надела штаны, какое-то старое пальто, и остригла голову. Не говори ерунды…, – сырой, апрельской ночью, в гудках паровозов, в шипении газовых фонарей, девятнадцатилетний Теодор, с другими товарищами, встречал Ленина на вокзале. Он, почти единственный среди большевиков, умел водить автомобиль. От Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов для приветствия Ленина, прислали большую делегацию меньшевиков и эсеров. Теодор предложил: «Я пригоню машину, на всякий случай. Вдруг будут провокации». Он подрабатывал шофером у председателя правления Волжско-Камского банка. Начальство отбыло на Лазурный берег, форд остался в полном распоряжении Теодора. Стоя на перроне, он все не верил, что увидит Ленина:

– Я, мальчишка, из бедной латышской семьи…, – Теодор Янсон учился в университете по стипендии. Закончив рижское, реальное училище с золотой медалью, он, еще в школе, стал интересоваться техникой. От призыва его освободили, как единственного сына, и студента. Добровольно идти в армию, Теодор не собирался. Война была империалистической. Все большевики были уверены, что она выльется в мировую революцию.

– Тогда, – говорил Теодор, – я встану в первые ряды тех, кто борется с капитализмом, и возьму в руки оружие.

Лил мелкий дождь, поезд из Гельсингфорса прибывал по расписанию. Они слышали шум на площади. Увидеть Ленина пришли тысячи людей, близлежащие улицы оцепили солдаты.

Ленин вышел из вагона в простом пальто, в кепке. Усталое лицо осветилось улыбкой:

– Как вас много, товарищи, я не ждал такой встречи…, – у него была крепкая рука. Ленин, весело, сказал председателю совета, меньшевику Чхеидзе:

– Пойдемте, поговорим с народом. Не стоит их разочаровывать.

– Владимир Ильич…, – растерянно отозвался Чхеидзе, – мы не рассчитывали…,

– Хватит рассчитывать, – резко оборвал его Ленин, – надо делать. Александр Данилович, – он обернулся, – организуйте все. Я на площадь, – он махнул в сторону входа на вокзал. Теодор услышал над своим ухом голос: «Вы еще кто такой?».

Высокий человек, в кожаной, потрепанной куртке, тоже в кепке, завязал вокруг шеи простой шарф.

Голубые глаза сверкнули холодом. Теодор, торопливо, сказал:

– Я товарищ Янсон, из Петроградского совета, занимаюсь студентами…, – он замер, поняв, с кем говорить. Рядом с мужчиной в кожанке стоял долговязый, худой, стриженый мальчишка в коротковатом пальто.

– Горский, – он подал руку.

Позже Теодор узнал, что он всегда так представляется. Он говорил просто: «Горский». Ничего добавлять не требовалось. Ленин, наедине, звал его по имени, так же делал и Сталин.

– Моя дочь Анна, – коротко сказал Александр Данилович Горский, – давайте, товарищ Янсон, если взялись за дело, то работайте. Надо обеспечить безопасность Владимира Ильича, надо позаботиться о багаже…, – он распоряжался, а Теодор смотрел в большие, серые глаза девочки.

– Это ваш первый визит в Петроград? – поинтересовался Янсон. Теодор обругал себя: «Что ты за дурак? Понятно, что она в эмиграции выросла».

Девчонка кивнула:

– Я никогда не была в России. Вы студент? – она порылась по карманам. Теодор, торопливо, чиркнул спичкой:

– Будущий инженер. У меня автомобиль, я умею водить…, – Анна, неожиданно, улыбнулась:

– Я тоже. Меня папа за руль в двенадцать лет посадил, – она обернулась к отцу: «Владимир Ильич начал выступать».

– Беги, – разрешил Горский, отмечая в списке чемоданы и саквояжи.

– Что вы стоите, товарищ Янсон, – ядовито поинтересовался Александр Данилович, – вы говорили об автомобиле. Подгоните машину к входу, она понадобится Владимиру Ильичу. И возвращайтесь сюда. Поможете мне с устройством товарищей на квартиры.

Теодор тогда не услышал речи Ленина.

В Буэнос-Айресе, муж, озабоченно, спросил у Анны:

– А если сеньора Кало заинтересуется тобой, захочет написать портрет? Она известная художница, им не принято отказывать. Придется задерживаться…, – Анна поцеловала его рыжий затылок:

– Дорогой мой, такого никогда не случится. Женщина, даже гениальная, как сеньора Кало, не собирается рисовать предполагаемую любовницу своего мужа. Если бы ты, хоть раз привел домой барышню, ты бы понял…, – у нее были сладкие, такие сладкие губы. Теодор, смешливо пробормотал: «Все собираюсь, двенадцать лет, и все никак не приведу».