Великороссия: жизненный путь - [20]

Шёл к концу знаменитый, великий XIV век. В его второй половине что-то очень важное происходило в духовной жизни Руси, так что сказалось и на всей её жизни. Иногда называют это «Русским Возрождением», как бы неким златым веком русской святости и искусства. Об этом нужно поведать особо.

СВЯТАЯ РУСЬ

Если мы постараемся увидеть самый корень, или исток, из которого произошёл с XIV в. дивный расцвет русской духовной жизни, то найдём его в том, имя чему — исихазм. «Исихия» — по-гречески «молчание», «тихость». Исихазм — образ молитвенной жизни монахов, где главным является делание умно-сердечной молитвы. Такою молитвою, в основном, стала молитва Иисусова: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». При верном молитвенном делании подвижники этой молитвы проникались и озарялись Божественным светом так, что и сами начинали видеть сей свет иногда духовно, а иногда и телесными очами. В этом нетварном Божественном свете они созерцали такие вещи, имели такие откровения, какие нам, нынешним, слабым, никогда невозможно увидеть! Такие подвижники при жизни становились святыми, исполняясь Святаго Духа, и озаряя Им вокруг себя всё, и всех. Исихасты — подвижники в Церкви были искони, начиная с Апостолов, в разных странах и временах, друг о друге часто не зная. В XIII-XIV веках этот подвиг умно-сердечной молитвы с видением света обрёл особое место в среде православных Афонских монахов, хотя, независимо от них, был достоянием избранных и в других Православных народах, в том числе — на Руси. Опыт Афона лишь подтверждал и укреплял опыт подвижников разных земель. Опыт сей вызвал в церковной среде немалые, сильные споры. Тогда Промыслом Божиим был воздвигнут великий учитель и святитель Григорий Палама (он умер ок. 1360 г.). Он в спорах с латинствующими Варлаамом и Акиндином в ряде своих сочинений, а также и на Соборах церковных, главным образом, на Соборе 1341 г., опроверг учения римо-католиков, опиравшихся на авторитеты Абеляра, Фомы Аквината о том, что Бог постигается только с помощью логических построений рассудка, что Божественный свет, например, — у Христа на Фаворе в Преображении Его — это свет сотворённый, внешний, так как видим был очами телесными, что, по их мнению, говорило о том, что это не есть свет Самого Божества, ибо он принадлежит Его Сущности, а Сущности Бога видеть никто не может. Григорий Палама доказал, что Фаворский свет, свет Божества, видимый подвижниками и святыми, не есть Сущность Бога, но есть одна из его нетварных энергий — сил, которыми Он правит міром. И не рассудком, а духом, сердцем, очищаемым подвигом и молитвой, человек приобщается к Богу так, что проникается и Его несотворённым светом, который иной раз может быть видим и духовно и явно. «Рассудочные» католики до сих пор не признали ученья Паламы. А Православная Церковь признала ещё тогда, в середине XIV в., и более того, — она вся стоит на этом учении (если она Православная не по имени только, — по сути).

Подлинным исихастом, созерцателем Божия света Святой Троицы был на Руси преподобный Сергий, о котором вкратце уже говорилось. Он родился 5 мая 1314 г. в с. Варницы под Ростовом Великим в семье благочестивых бояр Кирилла и Марии. С зачатия и рождения, в младенчестве и юности он проявлял необычайные духовные дарования, являясь особым избранником Божиим. Звали его тогда Варфоломей. Примерно в 1328 г. вся семья переселилась в г. Радонеж (теперь — Городок, близ Троице-Сергиевой Лавры). Недалеко от сего городка в глухих лесах стал затем подвизаться в молитве сей святой человек. Он построил здесь деревянную келью и такую же церковь во имя Святой Троицы. В 1337 г. был он пострижен в монашество с именем Сергий, а в 1354 г. — посвящён в сан игумена. Ибо Духом Святым водимые многие искатели «умной красоты», как иной раз называют подвижников, собрались в этот лес к преподобному, чтобы быть у него в послушании и учиться духовным вещам. Блаженный Сергий явил много чудес, испытал видения страшных чудовищ, которыми бесы старались изгнать его из пустыни, удостоился многих Божественных посещений и знамений. Сама Пресвятая Богородица с апостолами Иоанном Богословом и Петром приходила в келью к нему. С ним были дружны митрополиты Феогност, Алексий, Киприан. Друзьями его были также архиепископ Суздальский Дионисий и епископ Пермский Стефан — просветитель Пермской земли. Знал и любил Сергия Князь Великий Димитрий Донской. Многократно, по просьбе Святителей и Московских Князей, Преподобный мирил с последним и князей других княжеств то словом, то делом. Так, однажды, придя в Нижний Новгород с целью призвать его к миру с Москвой и не встретив согласия, он запретил совершать Литургию во всех храмах города. И нижегородцы, приклонившись не перед саном, а пред духовным величием Сергия, принесли покаяние и помирились с Москвою. Сергий сознательно звал Русскую Землю к единству под властью Московских Князей. То же делали и его ученики, наипаче те, кто пошёл по Руси, насаждая на просторах её новые обители — училища молитвы, поста, общежития, духовной любви и согласия. Таковыми были Сильвестр Обнорский, Стефан Махришский, Авраамий Чухломский, Афанасий Серпуховской, Никита Боровский Феодор Симоновский, Ферапонт Можайский, Андроник Московский, Савва Сторожевский (Звенигородский), Димитрий Прилуцкий. Кирилл Белозерский. От Никиты и Пафнутия Боровских духовная преемственность правил жизни и подвига идёт к преподобному Иосифу Волоцкому и его обители, от Кирилла Белозерского такая же крепкая нить преемства протянулась к Нилу Сорскому, Савватию, Зосиме и Герману Соловецким. Так незримое, но сильнейшее духовное влияние «чудного старца» Сергия охватило всю Землю Великороссии. «Игуменом Русской Земли» назвал народ Преподобного Сергия. И недаром. Он и по смерти не раз помогал всей Русской Земле. Слава о нем очень быстро дошла до Царьграда. Патриархи Каллист и Филофей писали письма ему. Вселенский Патриарх Филофей, тот самый, который прославил в лике святых поборника Православия и исихазма Григория Паламу, прислал преподобному Сергию крест, параманд и схиму. В послании своём патриарх увещал преподобного устроить в его обители общежитие (по образу лучших афонских), что и было исполнено с благословения Митрополита Московского Алексия. Связи Руси тех времён с Царьградом, Афоном были куда более тесными, скорыми и постоянными, чем мы теперь думаем. Так что нет сомнения в том, что Игумен Русской Земли не только по духу оказался сам исихастом, но и знал об афонских старцах — делателях Иисусовой молитвы и о всех «паламитских спорах» и принял сердцем учение о нетварном Божественном свете. Созерцая его, преподобный опытно, духом (не только умом), а лучше сказать — всем своим существом приобщился Христу, а через Него — Самой Троице, Единосущной и Нераздельной. Её благодатью он был как бы пронизан всецело. Он «носил» Троицу в сердце. От избытка же сердца глаголют уста, и он говорил, что созидает храм Живоначальной Троице, чтобы «постоянным