Великолепный век. Тайная жизнь восточного гарема - [51]

«Абдулла был мавр из Марокко и с давних пор вел свою коммерцию в Константинополе, – писал Осман-Бей. – …Но репутацию свою он составил благодаря тонкому такту, с которым умел обращаться со своим товаром, и, в особенности, свойственной ему одному способностью укрощать строптивых рабов. Когда в каком-нибудь гареме не знали, как справиться с своенравной невольницей, то ее отдавали на выучку к Абдулле, который мастерски обуздывал ее нрав и из рук его она выходила шелковая. В обыкновенных случаях неповиновения, Гаджи-Абдулла наказывал строптивых на месте, но если дело шло об исправлении закоренелых пороков, то Абдулла брал пациентку к себе на дом, где имел всевозможные лекарства против хронических душевных недугов, вроде подпольных ям, инструментов для пытки и т. д. Одна из наших невольниц, прошедшая школу Абдуллы, не могла вспомнить о нем без содрогания. «Если б вы знали, – твердила она нам частенько, – что за злодей этот Абдулла. Он уже многих отправил на тот свет и хотел сделать то же самое со мною». Выражение, которое принимало при этом лицо несчастной женщины, давало понять, каков был с нею Абдулла».

Более суровые приговоры сулили расставание с жизнью самыми ужасными способами, включавшими удушение, утопление, отравление и прочие жестокости.

Некоторые дамы приказывали подкупленным евнухам приводить понравившихся им молодых людей, с которыми предавались откровенным оргиям. Сразу же после свидания, они, по примеру Клеопатры, умерщвляли своих любовников.

Позаботиться о том, чтобы гости унесли свои тайны в могилу, и скрыть следы преступных связей поручалось все тем же евнухам.

Побеги

Несмотря на бдительную охрану и смертельную опасность, скандальные побеги невольниц из гаремов случались довольно часто.

Одну из таких историй приводит в своих воспоминаниях Мелек-Ханум: «Утром Назиб-Ханум взяла карету принцессы и мы отправились. Две маленькие невольницы следовали за нами верхом на лошадях. Вскоре мы увидали приближавшегося к нам молодого джентльмена, который, поравнявшись с нами, бросил в нашу карету цветы и записку. Молодая черкешенка вся вспыхнула, сказала ему украдкой несколько слов и незаметным образом всунула ему в руку письмо. Мужчина этот был греческий купец, в которого Назиб была влюблена. Он был незнатен и не богат, и, очевидно, рассчитывал на выгодный брак с придворной особой. Надо заметить, что Назиб играла в опасную игру. Выбрав себе женихом христианина, она рисковала быть брошенной в волны Босфора, в мешке с ядром.

Несколько времени спустя, разнесся слух, что она бежала, и этот побег ее спас. Она написала к своему возлюбленному, чтобы он приехал к ней в назначенный день, в лодке, и остановился бы против дворца, со стороны, ближайшей к морю. С помощью греческих женщин, допускаемых в гаремы для выполнения различных обязанностей, она достала себе европейское платье и густую вуаль, и взяла с собою несколько бриллиантов и других драгоценных вещей, составлявших часть ее приданного, подаренного ей Эссемах-Султаншей, которая имела намерение в скором времени выдать ее замуж. Для своего побега, она воспользовалась тем временем, когда европейские дамы приезжают с визитами во дворцы, а мужья их дожидаются на улице: быстро пройдя мимо стражи, заметившей однако между собою, что эта дама похожа на приемную дочь султанской сестры, и подав руку тому, кто ее ожидал, она отправилась в лодке к кораблю, готовившемуся сняться с якоря, и таким образом покинула Константинополь и Турцию.

На следующий день Эссемах-Султанша приказала позвать свою воспитанницу, чтобы ехать вмести с нею с поздравлением к султану Абдул-Меджиду, ее племяннику, только что вступившему тогда на престол. Все поиски были, конечно, тщетны. Молодой черкешенки нигде не нашли. И только спустя несколько времени узнали, что она вышла замуж в Галаце за своего возлюбленного, похитившего ее.

Вступив в супружество с греком, Назиб-Ханум много за свою жизнь испытала превратностей судьбы. Муж ее бежал со всеми ее сокровищами и кончил свою карьеру банкротством. Наконец, бедная женщина осталась вдовой с двенадцатью детьми. Невозможность существовать с таким огромным семейством заставила Назиб-Ханум прибегнуть к прежним своим повелителям. Она вернулась в Константинополь старухой и в лохмотьях. Турки, оставив всякие упреки за ее поведение, приняли ее ласково и снабжают ее средствами для существования до настоящего времени».

Можно вспомнить и о том, что Д. Байрон в «Гяуре» описывает печаль, охватившую повелителя, от которого бежала его любимая.

Гаремная кулинария

Лучшие турецкие и иностранные повара трудились не покладая рук, являя обитателям сералей произведения непревзойденного кулинарного искусства. Рецепты их творений передавались по наследству и ревностно охранялись.

Со временем многие блюда гаремной кухни стали весьма популярны не только в Турции, но и далеко за ее пределами. Примечательно, что когда турецкие войска оставляли завоеванные территории, блюда турецкой кухни оставались. К примеру, на Балканах, турецкие блюда в большом ходу и сегодня. Вместе с тем, некоторые блюда, считающиеся исконно турецкими, были, в свою очередь, позаимствованы у сопредельных народов. Порой ценители восточных деликатесов и не подозревают, откуда «произошло» то или иное блюдо, кажущееся им обычным для современного меню.