Великолепный век. Тайная жизнь восточного гарема - [36]

Принц мог стать султаном, его могли женить на принцессе из другой державы или на дочери турецкого сановника и отправить в провинцию, подальше от дворца, а могли и просто лишить жизни в интересах соперничающих за престол кланов.

Драме такого рода Ж. Расин посвятил свою трагедию «Баязид», написанную под впечатлением рассказов очевидца кровавых событий – французского посланника в Турции графа де Сези. Трагедия была поставлена во Франции в 1672 г. и позже стала классической.

В предисловии к трагедии автор счел нужным кратко описать ход исторических событий: «У султана Мурада, или Мурата (Мурад IV. – Авт.), повелителя турок, завоевавшего в 1638 г. Багдад, было четверо братьев. Первый, Осман, был султаном до него и процарствовал около трех лет, по прошествии которых янычары лишили его и престола, и жизни. Второго звали Орхан. В первые же дни своего правления Мурад велел задушить его. Третьим был Баязид, царевич, на которого возлагались большие надежды. До осады Багдада Мурад – то ли из политических соображений, то ли из братской приязни – щадил царевича. Но после того как город был взят, торжествующий султан отправил в Стамбул повеление умертвить Баязида, каковое и было исполнено примерно так, как я изобразил в своей пьесе. Мурад имел еще одного брата по имени Ибрахим, которого презирал за тупость и потому не опасался; впоследствии Ибрахим стал султаном. Ныне царствующий султан Мехмед является сыном Ибрахима и, следовательно, племянником Баязида».

Один их героев пьесы – великий визирь Акомат раскрывает своему наперснику, а заодно и зрителям, тайны борьбы за престол:

Суровы, знаешь сам, обычаи в серале.

Припомни, сколько раз тут братьев убивали:

Брат может посягнуть на трон, и оттого

Он кровью платится за кровное родство.

Лишь хилый Ибрахим здесь может быть спокоен.

Хотя ни умереть, ни жить он не достоин,

Но жизнь ничтожную бессмысленно влачит:

Убожество ума – ему надежный щит.

А Баязид умен, отважен и прекрасен,

И в силу этого особенно опасен».

Не обошел эту волнующую тему и Осман-Бей: «В серале ведутся такие интриги, каких нельзя встретить ни в одной части света. Каждая женщина там интригует или в свою пользу, или в пользу своих принцев и принцесс, если они у нее есть. Если у нее принц (Шах-Заде), то она постоянно предвидит в будущем возможность видеть своего ребенка на троне и самой сделаться Валиде-Султан. Если у нее дочь, ее постоянно мучит и заставляет интриговать забота о приискании выгодной партии для своей султанши.

Здесь мы коснулись чрезвычайно чувствительной и нежной струны, которая связана с самым жгучим вопросом, можно сказать, душой внутренней турецкой политики, – вопросом о престолонаследии. Действительно, каждая кадина, имеющая сына, есть претендентка, так как каждый Шах-Заде может сделаться султаном; поэтому все окружающие его, в особенности же матери, делают себе из его вступления на престол idee fixe, осуществление которой составляет предмет и задачу всей их жизни.

Поэтому каждая кадина и ее двор составляют партию, денно и нощно интригующую и работающую в пользу своего принца. Этот принц является для них идолом, которого они ласкают и берегут с чрезвычайной нежностью и уважением. Арслан, лев – вот имя, с которым эти люди обращаются к своему принцу; так как султан-отец считается львом львов, то само собою разумеется, что его сыновья по праву могут называться львенками. Поэтому кадина никогда не назовет своего сына иначе, как арсланум – мой лев: назвать его иначе было бы нарушением придворного этикета.

Так как эти стремления питают все партии, то ясно, что в серале столько партий, сколько претендентов. Каждая из этих партий представляет очаг интриг, нити которых тянутся во все стороны внутри сераля та кже, как и вне его, потому что, если жены и принцы стараются привлечь себе союзников, то те, которые стремятся к власти, тоже имеют интерес в том, чтобы прибрести себе поддержку возле падишаха или по крайней мере знать все, что делается вокруг него.

Сказанного мною, кажется, достаточно для того, чтобы объяснить то политическое брожение, которое оттуда распространяется в административные, а подчас даже и дипломатические сферы.

Эти интриги с их разнообразными комбинациями задают, как легко можно понять, много работы женскому населению сераля».

Школа принцев

Кому-то из принцев суждено было стать султаном, а потому ему следовало кое-что знать и получить достаточное образование.

Обучались мальчики в «Школе принцев», существовавшей во дворце. Обычная программа включала письмо, чтение, толкование Корана, жизнеописание Пророка, законоведение, историю, стихосложение, риторику, философию, математику и некоторые другие предметы.

По случаю первого чтения ребенком Корана устраивали большие праздники, приглашая множество гостей.

Особое внимание уделялось дворцовому этикету и военным наукам. Обычным делом были парады принцев, одетых в военную форму, увешанных всевозможными наградами, в сопровождении свит из мальчиков, также облаченных в военную форму и при оружии.

Об отцовском воспитании, в привычном смысле, говорить не приходилось. Султана многочисленные сыновья видели только по большим праздникам. Но были и исключения из правил. В историях Шехерезады находим: «А после того Нур-ад-дин занялся воспитанием своего сына; и когда тот окреп и ему исполнилось семь лет, он призвал к нему учителя, и поручил ему научить его читать и дать ему образование и хорошо воспитать его. И учитель научил его читать и заставил усвоить полезное в знании, и Хасан повторял Коран в течение многих лет и становился все красивей и стройней».