Великолепный век Ибрагима-паши. Власть и предательство - [5]

Шрифт
Интервал

Как вы видели, то, что Ибрагим был греком и христианином по рождению, никак не помешало его возвышению, поскольку он принял ислам. Многие великие деятели Турции имели христианское происхождение: например, два великих визиря, пришедшие на смену Ибрагиму-паше, Дамат Рустем-паша и Соколлу Мехмед-паша, считающиеся величайшими визирями Турции, хорваты по национальности. Кроме того, препятствием не стало и то низкое сословие, из которого он вышел, потому что в Турции даже у сапожника и бакалейщика всегда была возможность подняться на самую большую высоту, если его приведет туда удача или выдающиеся таланты.

Мы на Западе сочли бы, что на пути у Ибрагима была и еще одна преграда – положение раба. Как оно сказалось на его карьере? Чтобы понять, каково было быть рабом в Турции XVI века, для начала мы должны признать тот факт, что рабство в Турции кардинально отличалось от рабства на Западе, и тогда мы сможем рассмотреть эту тему без предубеждения.

Единственный вид рабства, дозволенный исламом, – это неверные в силу их мнимой национальной или религиозной неполноценности, и фактически оно никогда не относилось к райятам (подданным христианского вероисповедания), но только к военнопленным. Райят мог не быть рабом, но при этом он не мог иметь рабов, кроме очень редких случаев, до 1759 года, а после этого года не мог иметь совсем.

Существовало два рода легальных рабов – взятых в плен и рабов по рождению. Закон не признавал рабов, купленных и вывезенных из Африки и с Кавказа, тем не менее такое рабство имело место. Также и разбойники иногда захватывали чужестранцев и продавали в рабство. Военнопленные теряли гражданские свободы по исламскому закону. Пророк Мухаммед неоднократно предписывал их уничтожать. По турецкому кодексу, правитель мог навечно оставить их в плену или освободить за выкуп или казнить, если так удобнее. Исключением из этого закона были правоверные мусульмане из других стран, попавшие в руки к туркам, а также крымские татары, которые были шиитами, то есть еретиками, с точки зрения турецких суннитов.

Военнопленные рабы делились на две категории: на государственных и частных. К первой категории относились все солдаты и офицеры и пятая часть остальных рабов или их стоимости. Из них одних обменивали или перепродавали после заключения мира, других устраивали работать во дворце или отдавали. Некоторых отдавали на общественные работы, особенно в адмиралтейство, где они гнули спину вместе с каторжниками. Ко второй категории относились все пленные, не переданные султану, включая захваченных солдатами. Обычно их продавали. Работорговцы покупали их в военных лагерях и продавали по всей империи. Этих рабов, захваченных на войне, в стране было гораздо больше; многих отпускали на свободу еще до того, как у них рождались дети, а ребенок, родившийся от одного свободного родителя и одного раба, считался свободным. Если раб после пленения принимал ислам, это его не освобождало.

Хозяин обладал абсолютной властью над самим рабом, его детьми и имуществом. Он имел право продать, подарить или завещать раба, но не мог убить его без причины. Как естественное следствие такой власти, хозяин нес полную ответственность за своих рабов; он должен был содержать их, выплачивать их долги, отстаивать их во всех гражданских делах и давать согласие на сделки с их имуществом. Раб не мог выступать свидетелем и опекуном. Он полностью зависел от своего хозяина.

До сих пор в теории это походило на западные обычаи, но два обстоятельства меняли всю ситуацию кардинальным образом. Во-первых, то, что рабы недолго оставались в рабстве, а во-вторых, само положение раба не вызывало такого отвращения. Что касается первого обстоятельства, то в Турции считалось негуманным долго держать человека в рабстве, и, как правило, рабов отпускали на волю либо перед их свадьбой, либо на совершеннолетие, либо после достаточно продолжительной службы. Освобождение раба было добровольным и личным делом хозяина, который отпускал раба и переводил его в разряд свободных людей. Кроме того, турки считали это благородным поступком, который особенно приличествует на одре смерти, и умирающие часто освобождали рабов в своих завещаниях. У мусульман отпустить рабов на волю считалось чрезвычайно добродетельным. Была и менее бескорыстная форма освобождения, когда раб выкупал свободу у хозяина за деньги.

В Турции рабы не считали себя предназначенными для рабства по природе и не должны были навечно оставаться в неволе, но могли надеяться стать свободными через несколько лет. Этот факт сам по себе внушал человеку самоуважение и надежду. Одеждой раб никак не отличался от свободного человека, он не носил на себе ни клейма, ни какого-либо другого знака.

В 1850 году сэр Генри Булвер так написал о белом рабстве в Турции: «Оно очень похоже на усыновление, и дети часто становятся первыми сановниками империи». Это же подтверждает и Фатма Алийе Топуз, турецкая писательница, нарисовавшая чрезвычайно привлекательную картину домашней заботы и привязанности, с которыми относятся к рабам, и эту картину я могу удостоверить своими собственными наблюдениями за рабами в Константинополе. По всей видимости, описанная Булвером ситуация была типична и для XVI века. Джордж Янг в своем «Корпусе османского права» говорит о двух системах рабства в Турции – турецкой системе и черкесской системе, которые в наше время слились, но из них во времена Ибрагима существовала только первая. Противопоставляя их, Янг говорит: «Турецкая система по своей умеренности практически не выходила за рамки ученичества, и ее можно поставить в ряд с добровольным временным рабством, которое разрешалось в некоторых европейских колониях. В то время как черкесская система навсегда закрепляла раба в рабском положении, турецкая система всегда разрешала и в некоторых случаях даже предписывала его освобождение. Более того, социальное положение раба при старом режиме в империи благоприятствовало его продвижению даже на самые высокие посты… Турецкая система делала из рабства карьеру… Многие урожденные рабы сыграли важнейшую роль в истории империи». С последим утверждением не поспоришь, но насколько турецкая система благоприятствовала карьере, это требуется рассмотреть поподробнее.


Рекомендуем почитать
Под знаком Стрельца

Книга Аллы Зубовой «Под знаком Стрельца» рассказывает о знаменитых людях, ставших богатейшим достоянием российской культуры ХХ века. Автору посчастливилось долгие годы близко знать своих героев, дружить с ними, быть свидетелем забавных, смешных, грустных случаев в их жизни. Книга привлечет читателя сочетанием лёгкого стиля с мягким добрым юмором. Автор благодарит Министерство культуры РФ за финансовую поддержку.


Друзей прекрасные черты

В книгу Е. В. Юнгер, известной театральной актрисы, вошли рассказы, повествующие об интереснейших и значительных людях принадлежащих искусству, — А. Блоке, Е. Шварце, Н. Акимове, Л. Колесове и других.


Автобиография

Я не хочу, чтобы моя личность обрастала мифами и домыслами. Поэтому на этой страничке вы можете узнать подробно о том, кто я, где родилась, как выучила английский язык, зачем ездила в Америку, как стала заниматься программированием и наукой и создала Sci-Hub. Эта биография до 2015 года. С тех пор принципиально ничего не изменилось, но я устала печатать. Поэтому биографию после 2015 я добавлю позже.


Жестокий расцвет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Джими Хендрикс, Предательство

Гений, которого мы никогда не понимали ... Человек, которого мы никогда не знали ... Правда, которую мы никогда не слышали ... Музыка, которую мы никогда не забывали ... Показательный портрет легенды, описанный близким и доверенным другом. Резонируя с непосредственным присутствием и с собственными словами Хендрикса, эта книга - это яркая история молодого темнокожего мужчины, который преодолел свое бедное происхождение и расовую сегрегацию шестидесятых и превратил себя во что-то редкое и особенное. Шэрон Лоуренс была высоко ценимым другом в течение последних трех лет жизни Хендрикса - человеком, которому он достаточно доверял, чтобы быть открытым.


Исповедь палача

Мы спорим о смертной казни. Отменить или сохранить. Спорят об этом и в других странах. Во Франции, к примеру, эта дискуссия длится уже почти век. Мы понимаем, что голос, который прозвучит в этой дискуссии, на первый взгляд может показаться как бы и неуместным. Но почему? Отрывок, который вы прочтете, взят из только что вышедшей во Франции книги «Черный дневник» — книги воспоминаний государственного палача А. Обрехта. В рассказах о своей внушающей ужас профессии А. Обрехт говорит именно о том, о чем спорим мы, о своем отношении к смертной казни.