Великолепная Ориноко - [16]

Самое разумное, по мнению господина Мигеля, было договориться с сержантом Марсьялем и нанять одну лодку, в которой равно могут разместиться и трое и пятеро человек, и для этого не потребуется увеличивать численность экипажа.

Кстати, проблема экипажа — не из легких. Необходимо нанять опытных матросов. В дождливый сезон пирогам нередко приходится идти против ветра и всегда против течения, часто встречаются опасные пороги, а местами рифы и мели вынуждают перетаскивать пироги волоком. Ориноко капризна и грозна, как океан, и плавание по ней сопряжено с большими трудностями.

Матросами обычно нанимают индейцев, живущих на берегах реки. Для многих из них это ремесло является единственным заработком, и они отличаются большим мужеством и ловкостью. Самыми надежными считаются индейцы из племени банива, живущие на территориях, орошаемых Ориноко, Гуавьяре и Атабапо. Индейцы доставляют в Сан-Фернандо пассажиров и товары, а затем возвращаются в Кайкару, где их ждут новые пассажиры и новые грузы.

Можно ли полагаться на таких матросов? В общем-то, да. Но при условии, что будет нанят только один экипаж. Так рассуждал благоразумный господин Мигель, и был прав. А кроме того, если учесть его интерес к Жану, то было очевидно, что юноша только выиграет, продолжив путешествие с господином Мигелем и его друзьями.

Итак, господин Мигель решил во что бы то ни стало уговорить сержанта Марсьяля, и, завидев Жана и его дядюшку, которые также пытались нанять лодку, он без колебаний пошел им навстречу.

Старый солдат, нахмурившись, смотрел на него.

— Господин сержант, — обратился к нему господин Мигель на очень правильном французском языке, — мы имели удовольствие находиться вместе на борту «Симона Боливара»...

— И покинуть его вчера вечером, — ответил сержант Марсьяль, не более приветливый чем часовой на посту.

Господин Мигель, желая придать этой фразе любезный смысл, продолжил:

— Мои друзья в Лас-Бонитас поняли из разговора вашего племянника с...

Губы сержанта Марсьяля стали подергиваться, что было дурным признаком.

— Как вы сказали? Из разговора? — прервал он господина Мигеля.

— Да, из разговора господина Жана де Кермора с губернатором мы узнали о вашем намерении сойти в Кайкаре...

— Я полагаю, что мы не обязаны ни у кого спрашивать разрешения... — сказал старый солдат холодно-высокомерным тоном.

— Разумеется, ни у кого, — согласился господин Мигель, решив не обращать внимания на нелюбезность своего собеседника. — Но, узнав о цели вашего путешествия...

— Раз! — пробормотал сквозь зубы сержант, словно подсчитывая, сколько еще ему придется отвечать на вопросы любезнейшего географа.

— О том, каким образом ваш племянник намерен отправиться на поиски своего отца полковника де Кермора...

— Два! — произнес сержант Марсьяль.

— И, зная, что вы собираетесь плыть вверх по Ориноко до Сан-Фернандо...

— Три! — проворчал сержант.

— Я хотел спросить у вас, не будет ли удобнее и надежнее, поскольку мои коллеги и я направляемся туда же, совершить наше плавание от Кайкары до Сан-Фернандо в одной лодке...

Предложение господина Мигеля было настолько благоразумным, что не было никаких оснований его отвергнуть. Наняв пирогу необходимых размеров, шестеро путешественников совершили бы свое плавание в самых что ни на есть благоприятных условиях.

У сержанта Марсьяля не было никаких оснований отказываться, и тем не менее, даже не посоветовавшись с Жаном, он сухо ответил, как человек заранее принявший решение:

— Весьма польщен, сударь, весьма польщен! Ваше предложение, возможно, очень выгодно, но, увы! — неприемлемо... по крайней мере, для нас.

— Что же в нем неприемлемого? — спросил господин Мигель, очень удивленный такой оценкой своего предложения.

— Оно неприемлемо... потому что мы не можем его принять! — ответил сержант Марсьяль.

— Вероятно, у вас есть основания для такого ответа, господин сержант, — сказал господин Мигель, — но ведь я хотел, чтобы мы помогали друг другу, а потому я не заслужил столь оскорбительного отказа.

— Мне очень жаль... очень жаль, сударь, — ответил сержант Марсьяль, явно чувствовавший себя не слишком уверенно, — но я вынужден был ответить именно так.

— Отказ может быть облечен в соответствующую форму, и я, право же, не узнаю французскую вежливость...

— Сударь, — возразил сержант, начинавший уже терять терпение, — мне тут не до вежливости. Вы нам сделали предложение — у меня есть основания отклонить его без всяких объяснений. И если вы считаете себя оскорбленным...

Высокомерный тон господина Мигеля вывел из себя сержанта Марсьяля, отнюдь не склонного терпеливо сносить упреки. Жану пришлось вмешаться, чтобы загладить неучтивость старого солдата.

— Сударь, ради Бога, извините моего дядю... Он не хотел вас обидеть... Мы вам очень признательны за ваше любезное предложение и в иной ситуации были бы счастливы им воспользоваться... Но нам нужна собственная лодка, которой мы сможем располагать по своему усмотрению в зависимости от обстоятельств... так как не исключено, что сведения, собранные по дороге, заставят нас изменить маршрут, остановиться в том или ином селении... Одним словом, мы нуждаемся в свободе действий.