Великое Предательство: казачество во Второй мировой войне - [10]
Казак станицы Староджерелиевской полковник М., которому было поручено формирование в нашей (районной) станице отдельного пластунского батальона, предложил мне занять должность начальника штаба последнего, на что я немедленно дал свое согласие. Мы горячо взялись за дело. Быстро сформировав три сотни и тщательно отремонтировав помещение средней школы под казарму, мы организовали ряд необходимых мастерских (сапожная, портняжная, слесарная, кузнечная).
Так как наш батальон еще не был включен в состав вермахта, мы, при содействии военного сельскохозяйственного коменданта, а также районного атамана, создали путем обложения колхозов необходимую продовольственную базу. Формирование батальона, при невероятном энтузиазме населения, шло настолько успешно, что мы вынуждены были многим казакам, желающим вступить в батальон, отказывать вследствие их преклонного возраста или крупных физических недостатков.
Но существованию батальона вскоре был положен конец, так как отступающие немецкие части заняли его казарму. При своем отступлении немцы не производили насильственной эвакуации населения, но почти все население станицы сорвалось с мест и двинулось навстречу неизвестному будущему.
В марте 1943 года в селении Музыковке Херсонской губернии быстро были сформированы два Кубанских и один Донской полк. Командный состав состоял исключительно из казачьих офицеров. Роль приданного к этим полкам немецкого майора сводилась к наблюдению и связи. Строевые и тактические занятия производились регулярно, по расписанию, при соблюдении строжайшей дисциплины.
Взаимоотношения с местным населением установились прекрасные. Один случай изнасилования казаком девушки явился неприятным исключением и повлек за собою предание виновного суду. Функции суда, по старинным казачьим традициям, выполнил полк в полном составе. Преступник был единогласно приговорен к расстрелу, приведенному в исполнение немедленно, в присутствии судей, то есть всего полка.
В апреле эти три полка перебрасываются в город Млаву (Польша) на укомплектование 1-й Казачьей дивизии под командованием немецкого генерала Гельмута фон Паннвица.
Будучи серьезно раненым в дороге, я, по выздоровлении, прибыл в дивизию, получив назначение сначала следователя, а потом первого председателя казачьего военно-дивизионного суда. До этого времени казаков судил немецкий суд, зачастую выносивший суровые, не соответствующие учиненным преступлениям приговоры, являющиеся следствием либо полного незнания судьями казачьего быта и традиций, либо вследствие пристрастия к казакам, как неполноценным субъектам права.
Здесь, в Млаве, где в казачьи части влилось много казаков, бывших военнопленных красноармейцев, мы впервые услышали о нацистских жестокостях в отношении пленных. Но делать было нечего: из двух зол пришлось выбирать лучшее, как предпосылку возможности бороться с ненавистными коммунистами.
Вера казаков в освободительную миссию заставила станичников продолжать совместную работу с немцами.
Проводимая немцами политика панического страха перед восстановлением единой могучей России сказалась на нашем положении: вместо восточного фронта мы очутились в Хорватии, где в то время оперировали банды коммуниста Тито. Сознание, что борьба с титовцами является одним из звеньев в цепи борьбы с интернациональным коммунизмом, возглавляемым Москвой, несколько сглаживало недовольство казаков отправкой их в Хорватию.
Военные действия 1-й Казачьей дивизии (впоследствии 15-го Казачьего кавалерийского корпуса) проходили под знаком постоянных побед. В этой борьбе ярко выразились отличительные черты казачества: беззаветная храбрость, природная сметка и рыцарская доблесть.
Советская пропаганда, а за нею, к сожалению, и некоторая часть русской и иностранной прессы, стремились обвинить казаков в разного рода злодеяниях, приписывая им бандитизм, грабежи, массовые насилия, участие в уничтожении евреев и прочее.
Я с полной ответственностью… перед собственной совестью могу заверить, что казаки корпуса абсолютно не принимали никакого участия в гонениях против еврейства и в его истреблении. Что же касается насилий, то всякое проявление их беспощадно каралось военным судом. Широкая пропаганда казачьей прессы и приказы во всех частях и подразделениях корпуса неустанно предостерегали казаков избегать насилий и незаконных реквизиций.
Не желая быть голословным, позволю себе привести некоторые случаи из своей судебной практики.
Еще в момент формирования 1-й Казачьей дивизии в Млаве дивизионной контрразведкой был раскрыт ряд заговоров, имевших целью взорвать дивизию изнутри, внести в нее деморализацию и разложение.
Организация заговоров производилась группой агентов НКВД, просочившихся в дивизию под видом рядовых казаков. Самый серьезный заговор имел место в 6-м Терском полку.
Двадцатого сентября один из осведомителей сообщил дивизионной контрразведке и дивизионному суду, что в упомянутом полку организована коммунистическая ячейка, имевшая своей целью захват 21 сентября оружия, находившегося в дивизионном складе и еще не розданного казакам, уничтожение офицерского состава и вывод дивизии из лагеря на соединение с оперировавшими в районе Млавы польскими партизанскими коммунистическими бандами, руководимыми советским офицером-энкаведистом.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».