Великое плавание - [106]

Мы не могли понять, в чем дело: бросает ли он что-нибудь или просто подает кому-то знак.

Вдруг Герра сжал мне руку.

— Молодчина! — прошептал он. — Он перебросил через пропасть ремень или веревку. Ни я, ни Герра на таком расстоянии не могли бы разглядеть веревки, но по движениям индейца я понял, что догадка солдата верна. Став на колени, дикарь прикрепил что-то к выступу камня. И затем мы все увидели, что он, распростерши руки, твердо шагнул к пропасти. Сверху нам казалось, что он идет по воздуху.

— Стреляйте, молодцы! — крикнул Тордальо.

Но ни один из солдат не повиновался его приказанию. Смелость дикаря поразила сердца этих людей.

Крик Тордальо привлек к нам внимание дона Охеды. Боже мой, они опять садятся на лошадей и мчатся наверх!

Хвала господу, одна из лошадей, споткнувшись, опрокидывается назад вместе с седоком, и это задерживает их на несколько минут.

— Стреляйте! — кричит офицер Тордальо и, выхватив аркебузу у солдата, прицеливается сам. Но ружье не рыцарское оружие, офицер лучше орудует мечом или шпагой. И пуля не задевает индейца.

Широко расставив руки, он, покачиваясь, идет по веревка.

Тордальо снова заряжает аркебузу и готовится выстрелить еще раз.

— Господи помилуй! — слышу я сзади громкий крик. — Остановитесь, синьор Тордальо.

Я оборачиваюсь и вижу Хуана Росу. Он смертельно бледен, губы его дрожат.

— Не стреляйте, — кричу тогда и я, — пожалейте этого храброго дикаря!

Офицер наводит ружье на голову смельчака.

— Святая дева! — кричит Хуан Роса. — Не стреляйте, это не индеец, это наш друг Орниччо!..

Господи, ну конечно, это верно! Как я не догадался об этом раньше? Меня ввела в заблуждение его индейская одежда. Но разве не так же точно переходил он по канату, переброшенному с «Ниньи» на «Санта-Марию»?

Защитив от солнца глаза, я всматриваюсь в темную фигуру. Ну конечно, это он, это Орниччо!

Тордальо заряжает аркебузу и еще раз наводит ее вниз. Я бросаюсь к офицеру и выхватываю у него ружье. Горячее дуло обжигает мне руки.

Там внизу человек, уже перебравшись через пропасть, перерезывает канат. Хвала господу, он спасен! Теперь ему остается подняться в горы — пропасть защитит его от преследователей.

Над гребнем перевала показываются взмыленные морды лошадей, и через минуту разгоряченные всадники Охеды выезжают на дорогу.

Алонсо Охеда с поднятым мечом устремляется к пропасти.

— Орниччо, беги! — кричу я. — Беги, беги, Орниччо! Но что это? Он и не думает о бегстве. Укрепив веревку, он один ее конец спускает в пропасть.

Ободренный присутствием Охеды, Тордальо снова берет у солдата аркебузу.

Человек на гребне скалы, упираясь ногами в землю, быстро-быстро перебирает руками.

Внизу на веревке повисает темная фигурка. Это женщина, я вижу ее развевающиеся волосы. Она поднимается все выше и выше. Вот она хватается за гребень скалы, и Орниччо помогает ей вскарабкаться.

Тордальо становится на одно колено, он целится, прищурив глаз.

Но он не один. Четверо дворян Охеды, спешившись, становятся позади него. А те двое на скале как будто и не видят грозящей им опасности. Они снова опускают веревку в пропасть.

Вдруг я слышу дикий крик. Это Роса с пеной у рта бьется в руках удерживающих его солдат. Не перенеся ужасного зрелища, он, закрыв глаза, ринулся было в пропасть, но товарищи удержали его.

— Убийцы, — кричит он, — проклятые! Испанцы, что вы смотрите, здесь убивают женщин!

— Бросьте оружие! — вдруг слышу я звонкий голос и не верю своим глазам: выпрямившись в седле, величественный и помолодевший, адмирал въезжает в толпу солдат. — Оставьте в покое этих людей, — говорит он, повернувшись к Охеде. — Это индейцы Веечио. Они не принимали участия в битве ста касиков. А на вас, офицер Тордальо, за самовольные действия я накладываю десять суток ареста.

Солдаты Охеды отступают, бормоча ругательства. В самый последний момент, когда мы готовимся тронуться в дальнейший путь, я замечаю, что один из людей отряда передает рыцарю Охеде аркебузу. Я бросаюсь к нему, пуля обжигает мне щеку, но я явственно вижу, что на противоположной стороне пропасти Орниччо, пошатнувшись, хватается за грудь и затем медленно-медленно начинает падать на руки подхватившей его женщины.

ГЛАВА XIV «Исцеляющая раны» и «Нагоняющая сны»

Вот при таких обстоятельствах господь привел мне свидеться с Орниччо.

На шестой день пути я дошел до покинутой деревни. Губы мои пересохли от жажды, и мне негде было укрыться от солнца. Все дома были разрушены.

В конце деревни я заметил полуразвалившуюся хижину. Одна стена ее была пробита и обвалилась, но крыша была на месте, и я ступил под ее благодетельную сень.

Вот уже около месяца, простившись с господином, я скитаюсь по этой стране и вижу только обломки и развалины. Адмирал, прощаясь, заклинал меня не пускаться одному в путь, но индейцы, унесшие тело Орниччо, отправились в горы. И как я мог не последовать за ними? Опасения адмирала, однако, не сбылись: никто не останавливал меня в пути, и я уже давно потерял надежду увидеть где-нибудь хоть одно живое существо.

Поэтому, когда при моем появлении две темные фигуры шарахнулись от меня в глубину хижины, я сам вздрогнул от неожиданности.