Великодержавные политические нации - [3]

Особенности данной борьбы проявились в том, что буржуазия на том этапе не имела идеи собственного государства. Она решительно выступила против средневекового государственного устройства, в котором видела лишь монархический абсолютизм и тесно связанную с ним католическую церковь, и за идею государства боролись только феодалы и церковь. Там, где феодалы и католическая церковь проиграли гражданскую войну, что и имело место в наиболее отчётливом виде в островной Англии, а восставшая буржуазия распространила свою представительную власть на территорию страны, феодальное государство было уничтожено de jure и de facto. При этом гражданская война между феодалами и буржуазией оказывалась войной за и против, pro et contra государства, как особого сословно-иерархического устройства власти. Вследствие этого объективного процесса происходил распад системы духовно-религиозной и прежней правовой организации народно-феодальных земледельческих общественных отношений. Ибо общество тогда и только тогда становится обществом, когда его члены объединяются системными отношениями для производства ресурсов жизнеобеспечения, как главной цели своего существования, – то есть, когда население определённой земли организуется системой власти для развития производительных сил и социально-производственных отношений.

После вызванной гражданской войной публичной казни английского короля Карла I – освящённого церковью символа феодализма и его божественного, никому неподотчётного права на абсолютную и наследственную государственную власть, – буржуазия Англии стала рассматривать страну в качестве огромного города и устраивать жизнь в нём соответственно своим представлениям. Она уже разрушила народно-феодальное, нацеленное на производство сельскохозяйственных, земледельческих ресурсов жизнеобеспечения общественное устройство, а буржуазного общества ещё не создала. То есть она не создала в недрах феодализма, и больше того, не могла создать в недрах прежней системы феодальной государственной власти буржуазных общественных отношений, нацеленных на развитие городских производительных сил в качестве своей главной экономической и политической цели. Представительный парламент этой цели не ставил и не мог поставить по своей сути совещательного учреждения при королевской власти. Однако его палата общин оказалось единственным легитимным, признаваемым буржуазией учреждением и вынуждена была брать на себя законодательное и исполнительное управление страной, которая ускоренно, прогрессивно распадалась и в государственном строе и в строе общественной жизни.

Чтобы распространить представительную парламентскую власть столицы на все области, нужно было искать новые средства принуждения и подчинения, которые бы воздействовали на рациональный эгоизм горожан. И представительная буржуазная власть палаты общин вынуждена была признать деньги и частную собственность в качестве главного средства упорядочения новых буржуазно-политических отношений и создавать учреждения исполнительной защиты владельцев денег и частной собственности. Она пришла к такому выводу тем легче, что в организации городской жизни при прежнем, феодальном строе чаще всего количество денег и размер собственности определяли авторитет и положение горожанина, а городское самоуправление защищало такое положение вещей, – что так же имело корни в римском праве и вследствие этого получало некую правовую легитимность.

Несмотря на пропаганду представительным парламентом новой этики протестантского равенства в раннехристианском понимании и узаконивание свободы личности, жизнь не становилась лучше и упорядоченной. Наоборот. После ликвидации священных авторитетов прежнего государства суровая действительность разгула анархии и хаоса «войны всех против всех» заставляла искать действенные рычаги управления людьми. Власть авторитета денег и частной собственности, посредством которых можно было воздействовать на городское население, на «новое дворянство», стала постепенно и неуклонно укрепляться. У кого же скапливались капиталы в обстановке хаоса, неустойчивости политических настроений, разрушения традиций средневековой этики и морали, распада производства? У спекулянтов, ростовщиков, грабителей, коррумпированных чиновников, приватизаторов государственной королевской собственности. В их руках стала сосредотачиваться подлинная власть, потому что за деньги они могли купить всё, что угодно, – как то, депутатов представительных собраний и убийц, отряды головорезов и судей, поддержку масс черни, – тем самым и таким способом организуя сторонников и оказывая давление на врагов и противников.

В результате, месяц за месяцем, год за годом стал быстро складываться соответствующий таким условиям бытия господствующий класс. Этот господствующий класс из жадных спекулянтов, безжалостных ростовщиков, воров и грабителей получил прозвание "гнилого" класса. Он превратил буржуазную представительную и создаваемую ею исполнительную власть в агрессивную диктатуру выразителей спекулятивно-посреднического коммерческого интереса, который оказался главным организующим такую власть буржуазным интересом. А на самом верху этой власти вследствие естественного отбора оказывались самые беспринципные и преступные натуры, не брезгующие ничем при сколачивании крупных состояний. Именно у них, у этой новоявленной денежной олигархии, сосредотачивались нити контроля над политикой новой власти, потому что только крупные капиталы заставляли провинциальные города и посёлки подчиняться столице и сохранять страну от политического распада.