Великий запой: роман; Эссе и заметки - [17]

Те двое, которых вы видели, — продолжил он, отводя меня в сторону, — а также их несметные коллеги величают себя актерами. На правильном медицинском языке мы называем их суетёрами.

— Как это? А кого же вы называете актерами?

— И вправду, я совсем забыл. Вы слишком молоды, чтобы это знать. Некогда актером называли такого человека, который предоставлял свое тело какой-то силе, какому-то желанию или какой-то идее, то есть, как говорилось для краткости, божеству, которое через него жило. Он умел призывать богов, привечать их в своем теле. Его устами боги говорили с людьми. Они вместе танцевали, пели, боролись, иногда пожирали друг друга, иногда пировали, в общем, люди и боги жили вместе. Ремесло актера было чистым и нужным. «Исключительно утилитарным», как переводят на свой лад наши сегодняшние суетёры. Они же, наоборот, бескорыстны. Они служат Искусству; вы же понимаете, что это значит. Если когда-то актеры подлаживали свои тела под богов, то сегодня божков фабрикуют по мерке суетёров. Допустим, суетёр сердцем кривой, умом косой, рассудком горбатый, совестью хромой и иронией плешивый: Производителя бесполезных речей просят придумать для него божество, обладающее теми же свойствами. Итак, этого жалкого иллюзорного божка, который зачастую все равно оказывается сильнее, дарят суетёру. Суетёр дергается как ученый уж на сковородке и кое-как вселяет в свое подобие тела это подобие существа. Публика почитает это прозябание неким чудом, восторгается и платит.

— Но почему публика желает смотреть на омертвелые образы вымирающих проявлений этих мертворожденных богов?

— Во-первых, потому, что в сумраке зрительных залов она может видеть, оставаясь невидимой, слышать, не отвечая, и воспринимать (ничем не рискуя, как ей кажется) фантастических существ (которые в итоге ею все же овладевают). Во-вторых, глядя на них, она тешит себя иллюзией, что задешево проживает всевозможные радости, преступления, глупости, пороки, добродетели, добрые дела, героические поступки, благородные чувства и мелкие гадости, на которые никогда не смогла бы отважиться в действительности.

— Странное удовольствие. Теребить воображение в каком-то темном зале с помощью каких-то подражателей призракам…

— Ну же, не прикидывайтесь таким наивным! Это нравится всем. Даже спрут любит, когда его щекочут.

23

Беседуя, мы подошли к центру города и оказались в квартале, где жили Объяснители.

Вскоре перед нами открылась круглая, мощенная мозаикой площадь, которую освещали дуговые лампы, установленные на высоких застекленных домах. Посреди, раскинув вокруг свои кабели, стоял электрический трансформатор десятиметровой высоты. Едва мы начали переходить площадь, как на другой улице, слева, появился гордый старик в рединготе и цилиндре, за которым следовала дюжина людей в белых халатах с маленькими чемоданчиками.

— Ах какая удача! — воскликнул мой попутчик. — Вот как раз Профессор Мюмю. Тот самый, что втемяшил себе в голову, что может вылечить всех остальных. Я поручу вас ему, поскольку лучшего гида в этих местах вы не найдете. Слушайте его почтительно, но не забывайте, что и он серьезно заражен одной из самых коварных форм этой болезни. А я проверю пока, все ли гигиенические предписания соблюдены в церквях. Встретимся на Олимпе.

С этими загадочными словами он подвел меня к профессору, представил и быстро удалился.

24

— Молодой человек, — с любезной снисходительностью заявила белая борода Профессора Мюмю, — молодой человек, вы пришли очень удачно. Кажется, вы хотели навестить Объяснителей?

— Да, — солгал я, подумав, что предпочел бы скорее литр-другой красного.

— Так вот, я как раз делаю обход. Следуйте за мной, для вас это будет весьма поучительно. Но прежде должен дать вам несколько пояснений.

(«Началось! И этот туда же!» — подумал я, но сделал вид, что внимательно слушаю.)

— Все Объяснители распределяются между двумя крайними позициями, Сциентами и Софами. Первые пытаются объяснить явления; вторые объясняют все, что первые объяснить не могут.

Сциенты утверждают, что их название, образованное от французского слова science («наука») и восходящее к латинскому слову scire, sciens, является синонимом существительного «ученый». На самом деле оно сродни французскому глаголу scier («пилить»), поскольку Сциенты заняты преимущественно тем, что распиливают, разрезают, распыляют и растворяют. Софы связывают свое название с богиней Софией, знаменитой тем, что она доставляет одни лишь несчастья и неприятности. Но уже доказано, что в действительности этот термин не что иное, как извращенная форма французского слова sauf («кроме»): этим прозвищем мудрецы некогда высмеивали приписываемые им девизы: «Я знаю все, кроме того, что я не знаю ничего», «я познал все, кроме себя самого», «все смертно, кроме меня», «все во всем, кроме меня» и так далее.

25

— Кролика и красных чернил! — вдруг закричал Профессор, повернувшись к своим ассистентам. Один из них открыл чемоданчик и вытащил за уши великолепного русского кролика, который дергался и клацал зубами. Другой ассистент принес железный тазик и развел в воде красный порошок. Кролика погрузили в жидкость и вытащили совершенно красным. Затем встряхнули, и Профессор поднял его за уши.