Великий Яковлев - [14]

Слушавший этот разговор Яковлев поначалу удивился, почему, собственно, устранять конструктивные дефекты должен летчик-испытатель, пусть даже и с инженерным дипломом, но потом все понял. И Поликарпов, и Григорович в эти годы проходили по категории врагов советской власти и были вне досягаемости для Алксниса.

Яковлев, который к тому времени проектировал свой самолет, очень заинтересовался проблемой и напросился к Петрову в помощники, но тому, похоже, все было уже ясно. Он был очень обижен решением партсобрания, за «строгач», и давно решал проблему устойчивости И-5 на пробеге самостоятельно. Однако он оценил порыв слушателя, и с того времени между этими двумя столь разными людьми – И.Ф. Петровым и А.С. Яковлевым – возникнет дружба, продолжавшаяся много лет. Исследуя поведение самолета И-5 под руководством столь опытного человека, каким был Иван Федорович Петров, Яковлев очень многому научился. Эту способность – учиться всегда – отмечали все, кто знал авиаконструктора Яковлева.

И-5 сделал еще одну зарубку в памяти А.С. Яковлева.

Как и все, кто был связан с миром авиации, он был горд новинкой советского авиастроения самолетом-гигантом АНТ-20 «Максим Горький», созданным в конструкторском бюро А.Н. Туполева. Как и все, Александр Сергеевич хотел пролететь над Москвой в этой машине, почувствовать себя причастным к великим делам великой страны – по-иному он не мог оценивать факт создания восьмимоторного самолета, равного которому не было в мире. Все попытки выяснить, кто составляет списки пассажиров «Максима Горького», не привели к успеху, и тут Яковлев узнал, что бортинженером-испытателем на «Максиме» летает его новый друг Иван Федорович Петров. Выслушав просьбу Яковлева, Петров замахал руками:

– И думать забудь! Списки эти, знаешь, где утверждаются? То-то! Вот после того, как вожди прокатятся на этом самолете, тогда, может быть, попроще будет! Слушай, ты же крутишься в Осоавиахиме, ручкаешься с комсомольскими вождями – попробуй через них, так будет надежнее. У тебя это здорово получается – с вождями общаться.

– А когда вы полетите в очередной полет? – с промелькнувшей надеждой спросил Яковлев.

– 18 мая. Цаговских работников загрузим, тренировка перед тем самым полетом, так сказать. По полной программе будет полет – с эскортом, демонстрацией всех возможностей. Но это – секрет, понял?

– Понял, Иван Федорович.

18 мая 1935 года Яковлев был на Ходынке, с грустью наблюдая праздничную суету у красавца-самолета – все его попытки решить вопрос через ЦК комсомола оказались безуспешными…

Вдруг он увидел идущего сквозь толпу Ивана Федоровича Петрова, и безумная надежда всколыхнулась в груди. Но Петров, увидев Яковлева, только развел руки в стороны:

– Сам сегодня не лечу. Мой сменщик Александр Алексеевич Кравцов захотел полететь в этом рейсе, и я уступил ему свой полет. Пошли в «Стрельну».

А через час Москву всколыхнула ужасная весть: «Максим Горький» разбился. Летчик истребителя И-5, сопровождавшего АНТ-20, задумал сделать вокруг крыла «МГ» мертвую петлю и врезался в крыло…

Что ему шасси – ему и целого самолета мало!

В апреле 1931 года Яковлев окончил Академию. Это было событием не только для слушателей, если учесть, что выпускников принимал в Кремле М.И. Калинин. Выступая перед выпускниками, «всесоюзный староста» делал упор на то, что именно сейчас и именно им, молодым военным инженерам, необходимо крепить оборону страны, со всех сторон окруженную врагами, которым неповкусу наш строй, самый демократичный в мире.

Александр Яковлев был горд тем, что находится в Кремле, горд тем, что дипломы вручает сам Михаил Иванович, он был уверен, что совершенно справедливо то, что внимание государства и партии к развитию авиации в эти годы стало особенно пристальным. Для руководства страны, и это доходчиво объяснил Председатель ЦИК СССР, было ясно, что отставание нашей авиационной промышленности от развитых стран наша партия решила преодолеть самым решительным образом.

Отставание в области военной авиации было чревато непредсказуемыми последствиями. Большевистское руководство прекрасно помнило поход стран Антанты с целью свержения советского строя. Тогда не получилось, но в Кремле понимали, что это вовсе не означало отказа от подобной попытки в будущем. И еще один аспект был у стремительно развивавшейся военной промышленности. Его тоже не затушевывали, более того, в решениях партийных съездов говорилось, что рано или поздно Советский Союз должен будет понести в страны Европы единственно верное учение. Лучший способ донести это учение туда – в ходе военных действий, которые опять же рано или поздно там начнутся. Стало быть, стране и в первом и во втором случае нужна была сильная армия, и об этом выпускникам Академии еще раз популярно рассказал «всесоюзный староста» М.И. Калинин.

– А как же мы? – растерянно прошептал сидевший рядом Петр Дементьев. Он при получении диплома получил распределение в НИИ ГВФ и теперь все видел через призму пассажирских перевозок, дальних перелетов, заграничных рейсов.

Словно отвечая на этот вопрос, Калинин сказал, что сейчас в стране завершается паспортная реформа и со следующего, 1932 года будет введена прописка граждан по месту жительства, так что в силу объективных причин роста перевозок не будет, а ГВФ будет развиваться как резерв Военно-воздушных сил, и этот резерв стране непременно потребуется.