Великий сон - [60]

— Хорошо, — хихикнула она.

Снова обойдя яму, я поставил жестянку в центр колеса — получилась отличная мишень. Если не попадет в жестянку, что всего вероятнее, может, заденет хоть колесо. Маленькая пулька застрянет в нем. Только вряд ли и в колесо угодит.

На обратном пути к ней я успел обойти скважину. Когда до Кармен осталось метра три и я еще был на краю ямы, она, оскалив мелкие зубы, подняла браунинг и засипела. Я застыл на месте, ощущая лопатками зловонную яму у себя за спиной.

— Стойте там, где стоите, свинья, — сказала она.

Целилась мне в грудь, и, рука была совершенно твердой. Засипела громче, лицо стало напоминать обглоданную кость — постаревшее, похожее на морду отвратительного зверя.

Я засмеялся, шагнул к ней. Было видно, как прижимает курок маленьким пальцем, побелевшим от напряжения. Оставалось метра два, когда она стала стрелять.

Раздались резкие хлопки — при холостых патронах стрельба похожа на безобидный стрекот среди солнечного света. Ни дыма, ни пламени. Я опять остановился, улыбаясь ей.

Пальнула еще дважды — очень быстро. Ни один из выстрелов не миновал цели. В небольшом браунинге было пять патронов. Выпустила четыре — я ее раздразнил.

Мне не хотелось получить последний в лицо, пришлось отклониться вбок. Пальнула очень старательно, без малейшей нервозности, и я почувствовал слабый пороховой запах.

Мы поравнялись.

— Ну, мисс, вы на все руки мастер!

Рука с пустым браунингом затряслась, револьвер выпал. Запрыгали губы, задергалось все лицо. Потом подбородок уткнулся в плечо, и на губах появилась пена. Заскулив, как собака, она пошатнулась.

Я успел ее подхватить — была почти без сознания. Обеими руками раздвинув ей челюсти, я сунул между зубами скрученный платок, употребив всю силу. Подняв на руки, отнес ее в машину и, вернувшись за браунингом, сунул его в карман. Сел за руль и поехал назад по разбитой дороге, потом — через ворота по автомобильной дорожке — до самого особняка.

Кармен лежала в углу сиденья, скрючившись и не двигаясь. Когда подъезжали к дому, она зашевелилась. Широко раскрыла глаза с отсутствующим выражением и уселась прямо.

— Что случилось? — спросила со вздохом.

— Ничего. А в чем дело?

— Случилось, — сказала со смешком. — У меня мокрые брюки.

— В подобных случаях так всегда и бывает.

Она взглянула на меня с неожиданной угрозой, словно о чем-то догадываясь, и залилась слезами.

XXXII

Горничная со спокойными глазами на лошадином лице провела меня в серо-белую гостиную со шторами цвета слоновой кости до полу и белым ковром от стены до стены. Будуар кинозвезды, полный шарма и соблазнов, насквозь искусственный, как деревянный протез. В гостиной никого не было. Дверь за мной затворилась неестественно тихо, словно в больнице. Возле дивана стоял сверкающий серебром сервировочный столик с остатками завтрака. В чашке от кофе плавал сигаретный пепел. Усевшись, я приготовился ждать.

Через несколько томительно-долгих минут дверь отворилась, и вошла Вивиан — в розовом утреннем неглиже с меховой опушкой, окутывающем ее словно пена теплого моря, омывающего берега крошечного экзотического острова.

Пройдя мимо меня крупным скользящим шагом, она уселась на край дивана. Во рту — сигарета, ногти сплошь, без лунок, покрыты свежим ярко-красным лаком.

— Вы все-таки зверь, — начала она тихо, не сводя с меня глаз. — Просто бесчувственное животное. В прошлую ночь вы убили человека. Неважно, откуда мне известно. Просто знаю, и все. А теперь являетесь сюда и запугиваете мою младшую сестру до того, что у нее начинается припадок.

Я не произнес ни слова — она занервничала. Подойдя к качалке и усевшись, откинула голову на белую подушку на спинке. Пустила дым в потолок, наблюдая, как бледные струйки тают в вышине. Потом очень медленно опустила глаза и устремила на меня тяжелый, холодный взгляд.

— Не понимаю… Я рада, что один из нас в ту ночь сохранил самообладание. С меня хватает торговца наркотиками. Почему вы молчите, черт побери?

— Что с ней?

— Надеюсь, все в порядке. Сейчас она спит. После припадка обычно засыпает. Что вы ей сделали?

— Ничего — абсолютно. После беседы с вашим отцом я вышел, а она была на террасе. Метала стрелки в мишень на дереве. Я подошел, так как нужно было вернуть ей кое-что. Маленький браунинг, подаренный Оуэном Тейлором. С ним она заявилась несколько дней назад в квартиру Броди в тот вечер, когда его убили. Тогда мне пришлось отобрать его. Я не заявлял об этом, так что, может, вы и не знаете.

Черные стернвудовские глаза были огромны и пусты. Теперь промолчала она.

— Кармен обрадовалась, получив браунинг. Захотела, чтоб я научил ее стрелять, и решила показать старые нефтяные колодцы внизу под холмом, где ваше семейство заработало часть состояния. Так что мы съехали вниз. Отвратительное место — кучи ржавого железа, гниющие деревянные обломки и вонючие ямы с маслянистой водой. Может, это ее расстроило. Вы, конечно, бывали там. Чудовищное место.

— Да, я знаю, — голос ее звучал слабо и глухо.

— Ну, приехали, и я поставил жестянку в старое колесо, чтобы она в него целилась. Тут ее и схватило. Похоже на эпилептический припадок.