Великий Шу - [7]

— Скромненько?! Вот вы с ним поближе столкнетесь, увидите, как у него все скромненько.

На Польной Микун загонял в гараж свой «мерседес». Приезжий попросил остановиться и вылез, Юрек остался за рулем. О чем они говорили, он не слышал, но когда варшавянин и кондитер разошлись, было ясно, что они не договорились. Приезжий вернулся и сел на свое место в такси, а несколько побледневший Микун медленно направился к дому.

Юрек очень не любил Микуна. Когда-то, много лет назад,— он знал об этом только по рассказам — его отец, прозванный в городке Старым Гамблером, процветал и был второй после ксендза личностью в Лютыни. У него был кабак на площади. Потом все рухнуло. Отец умер в тюрьме, а Юрека с братом воспитали чужие люди. Сегодня такой личностью в городе стал Микун. Он занял место, которое должен был унаследовать Юрек.

— Так как, покупаете? — поинтересовался он по пути к гостинице.

— Не знаю,— равнодушно зевнул приезжий.— Завтра на аукционе посмотрим.

Юрек хмыкнул.

— Что вы веселитесь? — спросил мужчина.

— Да ведь у нас в городе все с ума сойдут от радости, если кто-нибудь утрет Микуну нос. Только это, наверное, невозможно. Он тут не так давно врезался по пьянке в дерево. С ним его приятель в машине сидел, так тот насмерть. И знаете, что Микун сделал?! Усадил мертвого за руль, а сам на его место. Дал, говорит, приятелю порулить. Так что вы думаете?! Ничего ему не было. Как с гуся вода.

— А может, все на самом деле было так, как он говорит. Откуда вы знаете, что там действительно произошло?

— Здесь все все знают.

— Истины не знает никто,— поставил точку приезжий.

Какое-то время они ехали молча.

— И как вас из Варшавы сюда занесло? — покачал головой Юрек.

— Все зависит от того, кто чего ищет,— веско произнес мужчина.

— Да чего же тут можно искать?! — ахнул Юрек.— Ну что тут можно найти?! Вот это дело,— он щелкнул себя по горлу,— замужние да разведенки, которые не прочь потихоньку перепихнуться, и карты. Все. Больше здесь ничего нет. Даже и искать нечего.

Пассажир не ответил. «Волга» въехала на мощенную булыжником площадь и остановилась перед гостиницей.

— Это дело, тихие давалки и карты,— с тоской повторил Юрек и увидел в зеркальце, что варшавский щеголь собирается расплатиться. Достал портмоне, раскрыл, оба отделения были набиты толстенными пачками банкнот по тысяче злотых. Юрек встрепенулся.— А вы... играете?

Пассажир скривился в презрительной гримасе:

— Карты?! Азартные игры... нет, это что-то ужасное. Нет.

Юрек моментально потерял к нему всякий интерес, взглянул на счетчик:

— Сорок семь злотых.

Мужчина протянул ему сотню, поблагодарил за сдачу и исчез в дверях гостиницы.

На этом все могло и закончиться, но Юреку некуда было себя деть. Жена уехала, корешей-таксистов он вчера раздел так, что играть с ним по-новой они сядут не скоро, пассажиров не предвидится. Он покрутился по городу и вновь подъехал к гостинице. В администрации работала Агнешка, разведенка с буйным прошлым, недавно вернувшаяся в родные пенаты после почти десятилетних поисков счастья в большом мире. Тридцать лет, складненькая, хотя красотой и не блещет. Однако красиво подведенные зеленые глаза выдавали, что она знает о мужчинах все. И извлекает из этих знаний пользу. Мужики липли к ней, как осы на сладкое, но окончательным успехом похвалиться не мог никто. От немилосердной скуки Юрек решил попробовать, хотя на многое не рассчитывал.

В маленькой гостинице Агнешка была и администратором, и портье, и дежурной по этажу, и продавщицей в киоске с сувенирами, где также продавались сигареты, открытки, карты и прочая ерунда. Юрек купил пачку дорогих сигарет «Кармен» и стал клеить Агнешку. Та поначалу принимала его заходы весьма благосклонно, но когда он, войдя во вкус, уселся рядом и запустил глаза в соблазнительное декольте, слегка отодвинулась, насмешливо взглянула на него и с иронией спросила:

— Что, жена уехала?

Юрек молча проглотил издевку, пустил колечко дыма и поинтересовался новым постояльцем. С Агнешки спала игривость, она посерьезнела и даже погрустнела, как будто вопрос задел ее за живое.

— Ах, так тебя вот что интересует...

В ее голосе слышалось явное разочарование, и Юрек подумал, что шансы у него есть, но разговора о приезжем не прекратил. Агнешка официально и сухо отрезала, что не имеет права разглашать служебную тайну. Юрек положил ей руку на колено, она вспыхнула, треснула его по рукам книжкой и, стараясь скрыть выступивший на щеках румянец, скороговоркой сообщила:

— В документах написано: профессия — свободная. Может быть, писатель?

Юрек смотрел на нее в упор с улыбкой победителя. Он прекрасно знал, что означает такой румянец. Как-то в его машине один турист забыл газету, в которой Юрек от нечего делать вычитал, что румянец на лице женщины вовсе не означает девичью стыдливость, а как раз наоборот — сексуальное возбуждение и полную готовность.

— Наверное, писатель,— протянул он, всем своим видом давая понять, что приезжий его чрезвычайно, интересует, а сам в это время обдумывал план дальнейших действий. Ресторан закрывается в десять, значит, к делу можно приступать где-нибудь в одиннадцать. По всем расчетам в это время ему никто не должен помешать совершить то, чем ни один кавалер в городе не мог похвастаться.— Даже наверняка писатель,— он выразительно посмотрел ей в глаза.— Приехал искать тему для будущей книги.