Великий санный путь - [25]

В Нахигтарторвике стояло шесть палаток, и перед каждой пылал большой костер, на котором варилось в котлах мясо. Перед самой просторной из палаток лежали большие плоские камни, и обе жены Пукердлука все послеобеденное время заняты были вылавливанием из котлов самых лакомых кусков и выкладыванием их перед нами.

К нашему разочарованию, мы узнали, что забитая льдом река еще непроходима для перегруженного каяка Игьюгарьюка. К счастью, мы с Гагой могли продолжать наш путь, - только бы нас проводили до места переправы. Пукердлук с Игьюгарьюком и должны были сопровождать нас туда вместе с молодым эскимосом Кьюорутом, который затем отправлялся с нами до озера Бейкера.

На следующее утро мы сердечно распрощались с женой Игьюгарьюка, которая всю весну была для нас настоящей матерью, и пустились сухим путем к большому, покрытому льдом разливу реки.

В тот же день вечером мы увидели палатку, разбитую как раз напротив места нашей переправы через реку Казан. Мы шумно, весело подошли со своими санями и собаками к месту переправы, но все время, пока она длилась, палатка не подавала и признаков жизни, а когда мы вошли в нее, нас встретило печальное зрелище: людей оказалось всего с десяток, причем бoльшая часть их была настолько истощена голодом, что они не в состоянии были подняться с лежанок. Старый веселый хозяин Хилиток, с которым мы уже встречались во время своей рекогносцировки, лежал бледный, истощенный в самом дальнем углу палатки. Мы сразу вскипятили чай, и когда люди выпили, сколько осилили, то немного оживились и вернули себе частицу старого своего благодушия. Два молодых сына Хилитока еще не совсем обессилели, и мы уговорили их отправиться с нами следующей ночью попытать счастья на охоте. Индейский челнок, ненужный нам больше, мы оставили, а взамен нам одолжили два каяка, на которых мы должны были переправиться через последний опасный поток раньше, чем нас покинут Пукердлук с Игьюгарьюком. Перед отъездом мы подарили обитателям палатки фунт чаю и всю оленину, взятую нами с собой на корм собакам. Кроме того, мы им обещали, что молодые эскимосы вернутся к ним с таким запасом мяса, какой только в состоянии будут унести. Затем мы двинулись дальше по огромной тундре - все семеро людей вместе.

После пятичасового перехода мы очутились на верхушке небольшой скалы, откуда увидели оленье стадо в 14 голов. Мы застрелили трех и отослали одного целиком в "Голодное стойбище".

Поздно ночью мы вышли к реке Кунвак, куда обещал проводить нас Игьюгарьюк. И как только наш скромный багаж, сани и собаки были переправлены на тот берег, наши усердные проводники покинули нас, а мы принялись жарить на плоских камнях лакомые куски только что убитых нами оленей. Настроение было отличное, так как теперь перед нами лежал свободный путь к озеру Бейкера.

Сытые и вялые побрели мы в ночной прохладе дальше по мокрой тундре; утомительное чмоканье почвы под ногами не подгоняло нас, и лишь в 6 часов утра мы добрались до трех палаток, обитатели которых, к нашему удивлению, тоже лежали полуголодные. Мы привезли с собой на санях бoльшую часть двух оленьих туш, и свежее мягкое мясо быстро исчезло, словно испарилось, как роса на солнце.

Еще двое-трое суток, и мы, наконец, сделали привал на берегу озера Бейкера, откуда виднелась станция торговой компании, расположенная на островке. Но слившиеся многочисленные ручьи и речки отрезали лед от берега, так что нам было не переправиться своими силами. Насобирав хвороста и вереска, мы развели большой костер, и дым от него потянулся в безветренном воздухе предвечерья прямо кверху белыми витыми столбами. Восемь часов подряд поддерживали мы огонь, но солнце стало садиться, а на льду озера так и не показался никто с каяком, столь нам необходимым, и у нас опустились руки.

Вечер был необычайно тихий, и никому не захотелось ставить палатку; поэтому мы попросту улеглись среди собак отдохнуть до утра, когда можно было ожидать пробуждения на станции. Несмотря на разочарование и усталость, я все-таки не мог удержаться, чтобы не приоткрывать время от времени глаз и не посматривать вокруг. По мере того как солнце садилось, небо становилось светло-голубым, как гигантский цветок колокольчика, а вокруг жаркого заходящего солнца сгущались резкие зеленоватые тона. Мы лежали у подошвы скалистой горы "Шапка", холодным стражем встававшей над всей низменностью обширной страной оленей. В сумерках сверкали озерки тысячами светлых глазков, а когда солнце совсем скрылось, смолкли все птицы, затих даже вызывающий хохот белых куропаток.

* * *

На следующее утро мы высмотрели себе льдину и переправились на ней, гребя лыжами, как веслами. Высадились на твердый лед и спустя несколько часов достигли станции, где ожидал нас в компании Биркет-Смита и Хельге Бангстеда сам управляющий мистер Генри Форд с завтраком из масла, французской булки, кофе, сыра, калифорнийских фруктов!

* * *

31 июля мы были опять возле колонии Честерфилд, мимо которой так быстро проехали в период злейших буранов, во время своей экскурсии. Селение во многом похоже на торговые поселки Гренландии. Здесь находится одна из крупных станций Торговой компании Гудзонова залива, снабжающей окрестные колонии товарами; здесь же католическая миссионерская база, руководителем которой является знаменитый исследователь эскимосов отец Тюркетиль [27]; здесь, наконец, и казармы конной полиции, откуда всю зиму разъезжают по всему побережью и углубляются в страну патрули. Мы были приняты как старые друзья, и этот короткий отдых и комфорт, которым нас окружили, очень освежил нас. 9 августа прибыл пароход Гудзоновской компании, и мы могли послать в Данию первые свои более подробные сообщения. Нам все-таки не терпелось поскорее вернуться на Датский остров, и вот 24 августа мы отправились к Репалс-Бею на шхуне "Форт Честерфилд". Там мы узнали от капитана Кливленда, что Петер Фрейхен и Теркель Матиассен закончили свою большую санную поездку на Баффинову Землю с прекрасными результатами, географическими и этнографическими. В настоящее время Фрейхен занимался съемками в окрестностях Датского острова, а Теркель Матиассен с Якобом Ольсеном после двухмесячных удачных раскопок на месте древнего стойбища Науян, где нашли важные памятники до сих пор неизвестной древней эскимосской культуры, отплыли на остров Саутгемптон продолжать исследования, входившие в программу нашей экспедиции.