Великий предводитель аукасов - [25]

Испанцы выступили почти в четыре часа утра. Это был плотный отряд из пятисот человек, в центре которого ехал Бустаменте между двумя солдатами, получившими приказание стрелять в него при малейшем подозрительном движении. Впереди этого отряда шел другой, почти такой же численности, по виду состоявший из индейцев. Мы говорим по-видимому, потому что в сущности это были чилийцы. Но их арауканская одежда, вооружение, словом, все до лошадиных попон было так хорошо подделано, что даже на близком расстоянии вряд ли можно было узнать подмену. Эти мнимые индейцы шли под начальством Жоана, ехавшего впереди. Он с нарочито беззаботным видом глазел по сторонам, хотя в действительности внимательно всматривался в высокую траву, чтоб убедиться, что за ними никто не следит. Верст за двадцать пять от Вальдивии, на половине дороге к каньону, задний отряд остановился, между тем как тот, который возглавлял Жоан, продолжал путь. Так как мнимые индейцы ехали крупной рысью, то они быстро скрылись за извилинами дороги. Этого-то и ожидал задний отряд, ибо как только скрылся передний, он тотчас тронулся. Но продвигался медленно и, кажется, стал вдвое осторожнее.

Четыре всадника отстали. Этими всадниками, оживленно разговаривающими между собой, были дон Тадео, дон Грегорио, Курумила и граф Луи.

— Итак, — сказал дон Грегорио, — вы не хотите никого взять с собою?

— Мы управимся вдвоем, — отвечал Курумила, указывая на француза.

— Отчего вы не хотите взять меня с собою? — спросил дон Тадео.

— Я не запрещаю вам ехать с нами, — отвечал предводитель, — но я думал, что вы хотите остаться с солдатами.

— Я хочу как можно скорее увидеть свою дочь.

— Ну, так поезжайте с нами. А вы, — прибавил он, обращаясь к дону Грегорио, — не вступайте в проход, пока не увидите огня на вершине Коркорадо16 .

— Хорошо, теперь прощайте, счастливого пути.

— Счастливого пути!

И всадники разъехались, крепко пожав друг другу руки. Дон Грегорио рысью присоединился к отряду, между тем как дон Тадео и граф, вслед за Курумилой, стали подыматься в гору. Около часу подымались они по крутому склону глубокой расщелины. Достигнув естественной площадки величиной в несколько аршин, Курумила остановился. Он сошел с лошади. Его спутники последовали его примеру.

— Расседлаем лошадей, — предложил предводитель, — они нам теперь ни к чему. Недалеко отсюда я знаю местечко, где их можно оставить. Мы возьмем их на обратном пути, если мы только возвратимся, — прибавил он с двусмысленной улыбкой.

— Как, предводитель? — спросил Луи. — Неужели вы такого дурного мнения о нашем деле?

— Оаах! — сказал ульмен. — Мой брат молод, у него кровь чересчур горяча. Курумила старше и умудрен опытом.

— Спасибо, предводитель, — весело отвечал Луи, — нельзя вежливее назвать дураком своего друга.

Разговаривая, они продолжали подыматься, ведя лошадей в поводу. Это было вовсе не легкое дело, ибо на узкой тропинке лошади останавливались почти на каждом шагу, фыркали и в испуге прядали ушами. Наконец с великими затруднениями спутники достигли естественной пещеры, где могли оставить благородных животных. Они положили им побольше корму, затем вход в пещеру закрыли большими камнями, между которыми оставили узкие отверстия для воздуха и света. Затем Курумила, обратясь к своим спутникам, скомандовал:

— В дорогу!

Положив ружья на плечи, они пошли дальше. От пещеры, где оставили лошадей, не было пробитой тропинки. Пришлось подыматься, держась за корни, ветви деревьев, дерн, употребив всю силу и ловкость. Этот подъем не только был затруднителен, но и чрезвычайно опасен. Малейший неверный шаг, неуверенное или неловкое положение тела, худо рассчитанное движение, — и путники свалились бы в бездонную пропасть и разбились бы вдребезги. Они взбирались на отвесные кручи, ползли по крутым склонам, словно пресмыкающиеся, упираясь руками и ногами. Один лишь Курумила подымался с такою легкостью и быстротою, что его спутники не могли надивиться и в глубине души завидовали ему. Порой он оборачивался, чтобы ободрить их или подать руку. Так продолжалось около полутора часов. Наконец ульмен остановился.

— Здесь! — сказал он.

Все трое добрались до острой вершины горы, откуда открывался великолепный вид.

Девятая глава. БИТВА В ПРОХОДЕ

Достигнув площадки на вершине горы, дон Тадео и граф просто упали от изнеможения, Курумила дал им время, чтобы перевести дух, и, когда увидел, что они уже оправились от усталости, предложил осмотреться вокруг. Оба оглянулись. Открывшаяся картина поразила их. Внизу тянулось русло высохшей реки с своими огромными гранитными скалами и густой чащей кустов. Не было ни малейшего признака, что в ущелье есть хоть один человек. Казалось, там царило тихое и величественное уединение пустыни.

Немного влево курились два столба пыли, в которых виднелись черные и живые толпы. Это значило, что оба отряда продолжают свой путь на значительном расстоянии друг от друга. В синей дали горизонта виднелась темная полоса моря, сливавшегося с небосклоном.

— Боже! — вскричал восторженно Луи. — Как здесь чудесно!

Дон Тадео, привыкший с детства к подобным чудесам, рассеянно и равнодушно глядел вокруг. Его чело было задумчиво, его взгляд мутен и печален. Он думал о своей любимой дочери, которую предстояло освободить, с тоскою высчитывал, как скоро он увидит ее и сожмет в своих объятиях.