Великий поход династронавтов - [10]

Шрифт
Интервал

Они вскочили на ноги, стиснули кулаки. Нет, так не пойдёт! Это провокация! Спустя полчаса они имели возможность наблюдать, как гость в сопровождении кандидатов в члены Федерации и Никижа выходит из подъезда. Африканец слегка покачивался на своих длинных ногах и блаженно улыбался ослепительной белозубой улыбкой, а собака то и дело принималась ходить на передних лапах.

Династронавты дождались, пока гость сел в троллейбус, и мгновенно взяли кандидатов в кольцо. Кынчо и Фанни слегка оробели, но Игорёк твердо решил всё вытерпеть и держаться до последнего вздоха, даже если Вихра будет щипаться.

— Значит, так? Заполучили в гости африканца, а нас не зовёте! — угрожающе проговорил Саша Кобальтовый Кулак.

— Он не просто африканец, он философ, и его зовут м'боре Сисулу-Каба! — с гордостью сообщил Игорёк.

У династронавтов от этих слов даже дух захватило. М'боре Сисулу-Каба! Это навевало мысли о хищных зверях и Тарзане, о снегах Килиманджаро и порогах Замбези, о работорговцах и Фениморе Купере…

— Кроме того, — сказал Кынчо, — он вроде меня, политэмигрант. Когда он вернётся в Преторию, его повесят.

— А брат у него — вождь племени банту и находится в подполье. Вот вам! добавила Фанни.

Полковник Димчо прикидывал, как лучше поступить. Применить силу против такой мелкоты — стыдно, унизиться до просьб — много чести. И он выбрал третий путь.

— Вот что, — сказал Димчо, — давайте по-хорошему. Я предлагаю мир. И мы были неправы, но и вы тоже хороши. Познакомьте нас с вашим африканцем, мы примем его в династронавты — и дело с концом!

— Нет! — категорически отверг это предложение Игорёк, ещё ощущавший железные объятия Сисулу-Каба. — Завтра он приходит ко мне, и я вас не приглашу, потому что он мой.

— Да ты, выходит, настоящий расист! — воскликнул Рони Дакалка. — А ещё носишь красный галстук!

— Сам ты расист! — огрызнулся Игорёк. Все поразились его смелости. А Саша Кобальтовый Кулак даже взглянул на него с уважением.

— Хорошо же… — сказал Полковник. — Раз так, мы тебя исключим из Федерации за отсутствие чувства солидарности. Завтра же созовём общее собрание и поставим на голосование.

— Нужна нам ваша Федерация! — разошёлся Игорёк. — Вы собираетесь отпускать бороды и ехать на Кубу. Ну и пожалуйста! А я поеду в Африку! И отращу себе усы!

Это прозвучало пощёчиной. Саша Кобальтовый Кулак от ярости даже зубами скрипнул. Выставив вперёд кулаки, они с Наско Некалкой медленно подступали к Игорьку. Ещё мгновение — и тому бы несдобровать, но тут раздался тоненький голосок Кынчо:

— А если я послезавтра вас приглашу, вы меня примете обратно в Федерацию?

— Примем, — пообещал Полковник.

— А поедете на Кубу, меня возьмёте?

— Возьмём.

— Тогда приходите к нам послезавтра, мама приготовит жареного барашка с рисом.

Игорёк с презрением поглядел на человека, постыдно капитулировавшего перед силой, плюнул с досады и ушёл… Ушёл, не поняв, что поступок Кынчо был продиктован лишь стремлением спасти друга от страшных кулаков Саши и Наско. Никто, никто на свете, даже сама История не оценила по достоинству этого поступка самого юного кандидата в члены Федерации. Более того, как мы впоследствии убедимся, История зло посмеялась над ним.

б. О ТОМ, КАК ИСТОРИЯ ПОСМЕЯЛАСЬ НАД КЫНЧО

Наступило 12 мая. Рони Дакалка проснулся с щемящим чувством, что сегодня его лишат чего-то приятного. И вскоре понял: не будет вкусного обеда, не будет встречи со студентом-африканцем, и виной тому Игорёк! Рони встал, умылся, проделал четыре йоговских упражнения, чтоб сбросить лишний вес (правда, стоять на голове он ещё не научился), наспех полистал учебники и сел завтракать. Через полчаса надо было отправляться в школу. Проглотив семь кусков хлеба с маслом и вареньем и допивая третий стакан молока, он, как истинный журналист, просмотрел свежие газеты. Никаких особых новостей:

"Славия" дала жару команде «Левский», партизаны Венесуэлы взорвали нефтепровод, американская ракета взорвалась на старте, в Советском Союзе введена в действие новая атомная электростанция… И вдруг намётанный редакторский глаз обратил внимание на одно имя: Сисулу… Зинакели Сисулу… Рони стал читать внимательнее. То было краткое сообщение следующего содержания:

"Претория. Вчера закончился процесс над Нельсоном Манделой, Зинакели Сисулу и Уйсили Мини, руководителями национально-освободительного движения африканского населения страны. Суд под давлением расистски настроенных властей приговорил их к смерти. С помощью процесса реакция стремится обезглавить освободительное движение в стране".

"Сисулу… — мысленно повторил Рони. — Но ведь так зовут африканца, который сегодня придёт к Игорьку в гости! А этот Сисулу, из Претории, должно быть, его брат, тот самый, вождь племени банту!" Рони вскочил и, забыв дома портфель, не допив молоко, бросился на улицу.

Спустя семнадцать секунд он уже свистел под окнами Полковника Димчо, спустя тридцать — под окном у Наско, спустя сорок — у дома, где жил Саша Кобальтовый Кулак, и всего через одну минуту и четырнадцать секунд вся Федерация, за исключением Игорька, собралась в ракетном центре.

— Объявляется тревога девятой степени! — сказал Полковник. — Человек в опасности! Понятно? Рони, читай!


Еще от автора Хаим Оливер
Энерган-22

 Роман известного болгарского писателя, лауреата Димитровской премии Хаима Оливера, знакомящий читателя с одним фантастическим изобретением, с которым тесно связаны судьбы многочисленных персонажей.


Как я стал кинозвездой

Повесть о приключениях тринадцатилетнего школьника, который, пройдя через многие испытания, понял, как необходимо самому отвечать за свои поступки, отстаивать собственное мнение, не изменять своим жизненным идеалам.