Великий перелом - [56]
— Это не имеет значения, — усмехнулся Ленин. — Социальная система, которая обладает наивысшей эффективностью, вполне в состоянии преодолеть подобное отставание в короткие сроки.
— А если при социализме справедливое распределение благ не будет обеспечено? Если в социалистическом обществе возникнет номенклатура руководителей, которая будет пользоваться благами, недоступными другим? Если государственная экономика окажется неэффективной? Если уровень жизни станет ниже, чем в буржуазных странах?
— Тогда это будет не социализм, а дерьмо, — резко бросил Ленин. — Социализм тем и отличается от капитализма, что обеспечивает наивысшую социальную справедливость при максимальной эффективности общественного производства. То, о чем вы говорите, — это не социализм, а рабовладельческий строй какой-то. Конечно, он проиграет экономическое состязание с капитализмом. И давайте прекратим этот никчемный разговор. Этих «если бы» да «кабы» очень много придумать можно. Я же надеюсь, что уже к тысяча девятьсот двадцать пятому году социалистическая революция осуществится во всемирном масштабе, и мы с вами будем обсуждать совсем другие вопросы.
— Надеюсь, Владимир Ильич, — мягко улыбнулся Крапивин. — Вы уже доели, я смотрю. Так давайте уходить отсюда. Небезопасно здесь. Я угрозу нутром чую, поверьте.
— Вечно эти ваши страхи, Вадим, — недовольно фыркнул Ленин, вставая из-за стола. — Прямо как бабка деревенская: чувствую да мнится. Большевик должен рационально мыслить.
— Если бы не мои предчувствия, Владимир Ильич, я бы тут перед вами живой не стоял, — заметил Крапивин.
— Ладно, не обижайтесь, — примирительно проговорил Ленин. — Идемте, раз чувствуете.
Вместе они спустились по лестнице и вышли на улицу.
— Вы идите направо, я — налево, — неожиданно остановился Крапивин. — Встретимся на вокзале через час. Или в Гельсингфорсе[8] на явке.
— Это почему еще? — удивился Ленин.
— Я так чувствую. Интуиция.
— Ну, смотрите, — недовольно фыркнул Ленин.
Он повернулся и пошел прочь. Крапивин проводил его взглядом и быстро зашагал по улице. Вскоре он свернул в ближайший переулок… и наткнулся прямо на военный патруль.
— Гражданин, предъявите документы, — преградил ему дорогу прапорщик.
Крапивин протянул ему свой паспорт.
— Так, Васильев Ефим Алексеевич, — прочитал прапорщик и повернулся к одному из солдат: — А что, Пахом, похож ведь на того, про которого говорили.
— Так точно, гражданин прапорщик, — ухмыльнулся стоявший за его спиной солдат средних лет и взял винтовку наизготовку. — Рост — шесть с половиною футов, волос светлый. Да и держится, как полковник армейский. Все сходится. А где второй…
Крапивин не дал ему договорить. Перехватив винтовку за ствол, он ударом ноги опрокинул солдата, прикладом уложил второго и с ходу всадил штык в потянувшегося за револьвером прапорщика.
«Ну, Серега, — думал он, убегая по улице, — вычислил все же. Ничего. Не тебе со мной тягаться. Мы еще поквитаемся. Главное, чтобы Ленина не поймали».
ГЛАВА 19
Пилсудский
Пилсудский поправил на себе мундир и повернулся перед зеркалом.
— Вам идет военная форма, — заметил Янек.
— Военная форма идет любому шляхтичу, — самодовольно улыбнулся Пилсудский. — Главное, чтобы это был польский мундир.
— И все-таки я не понимаю, отчего вы решились воевать за Австрию,[9] — проговорил Янек. — Все же это одно из государств, разделивших нашу Польшу.
— Они согласны на существование польского государства в составе Австро-Венгерской империи. Они создали польский легион. А вот немцы такую возможность отметают начисто.
— Но русские тоже обещали автономию Польше после победы в войне.
— Обычный прием, чтобы заставить поляков умирать за интересы России, — фыркнул Пилсудский.
— Но сейчас в России большие перемены. Царь свергнут. У власти демократическое правительство.
— Что может изменить русских? — резко повернулся к Янеку Пилсудский. — Они всегда желали зла Польше. Они всегда желали подавлять ее. Царь там или республика, русские навсегда останутся рабами и будут пытаться превращать в рабов покоренные ими народы. У них это в крови. Они просто не представляют себе иную жизнь, кроме как под сапогом у хозяина. И, конечно, именно так они считают нужным управлять всеми народами, входящими в их империю.
— Но восточные народы в Российской империи управляются не насильно.
— Потому что они еще большие рабы, чем русские. Цари просто запугивали или подкупали восточных ханов и баев, а уже те управляли своими народами. А вот мы, поляки, — вольный народ. Нам с русскими под одной крышей не жить.
— А немцы? Такие уж они либералы?
— Немцы — то же самое. Вольность им не свойственна. У них, правда, другой характер. Они вояки. Они любят строй. Их несвобода — это не преклонение раба перед хозяином, а подчинение солдата фельдфебелю. Но они, как никто другой, считают себя нацией господ, призванной повелевать остальными народами. Так что с Германией Польше тоже не по пути. Вот Австро-Венгрия — другое дело. Это империя, которая нахватала столько, что уже не в состоянии обеспечивать приоритет только одной нации. Она неизбежно будет вынуждена давать все больше и больше прав входящим в нее народам. Кроме того, австрийцы — католики. В отличие от лютеран немцев и православных русских.
Эта книга о современном человеке, угодившем в бурлящий котел исторических событий …которых не было. XIV век. Но нет на Руси Александра Невского, и значительная часть русских земель находится под властью немецкого ордена. Впрочем, борьба еще не окончена потому, что слишком важна для многих власть над этими землями.Это — авантюрная история, но в ее основе — подлинные исторические законы. О том, как в битвах и интригах обретается власть, о том, как тот, у кого нет ничего, обретает все.
Фестиваль школ боевых искусств закончился, едва начавшись. Стоило только прозвучать старинному языческому заклинанию, как бойцы переместились в иное место, в другой мир.Другой мир встретил гостей жестко. Потому что там все зависит от твоего меча, силы духа и разума, а расплатой за неудачу станет рабство и смерть. В одном не повезло местным жителям – к ним попала команда российских спортсменов: каратистов, ушуистов, кулачников, а также православный священник.Очень скоро станет понятно, кто чего стоит на самом деле.
Ингрия, XVI век. Группа облеченных властью негодяев из нашего времени решила подзаработать, выполняя «заказы» Ивана Грозного силами российского спецназа. Но пулеметы и гранаты — еще не гарантия победы. Очень скоро в живых остаются лишь двое «чужаков»: фехтовальщик Игорь Басов, выбравший путь Мастерства, и историк Петр Назаров, с головой окунувшийся в средневековую политику…
Потомок князя Феликса Юсупова Александр Юсупов получил образование на юридическом факультете Пекинского университета. Теперь он — один из крупнейших политиков и финансистов России, но не забывает отдавать должное и древнему китайскому искусству ушу, которому обучался у лучшего из китайских мастеров.Именно к Александру Юсупову и обратился Государь, чтобы разобраться со стремительно набирающей силу сектой «Небесный предел», лидер которой, как оказалось, когда-то учился у того же мастера, что и князь Юсупов.
Русский учёный открывает «окно» во времена царствования Бориса Годунова Спецназ ФСБ, «усиленный» историком и специалистом по фехтованию, отправляется в прошлое. Участники экспедиции должны предотвратить смуту, но вскоре выясняется, что руководитель операции, генерал ФСБ, намерен захватить власть над разоренной смутой Русью. И он готов уничтожить всех, кто хочет ему помешать.
Никогда не читайте вслух старинных заклинаний! Последствия могут быть самыми неожиданными. В этом на собственной шкуре убедились герои романа – Антон и Татьяна, которых древний языческий заговор перенес в параллельный мир. Мир похожий и не похожий на наш. Здесь Финляндия и Россия – жаркие тропические страны. Здесь узаконено рабство, а на лесных дорогах хозяйничают разбойники. Здесь побеждает тот, кто первым вынет меч из ножен, а равновесие мира поддерживают ритеры – таинственные непобедимые воины. Кто они – полубоги, призванные восстанавливать справедливость и защищать слабых, или всего лишь исполнители приговора, вынесенного высшим разумом? Важный вопрос.
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Продолжение книги "Starkvs Tigris". Предупреждаю читателей по-хорошему, чтобы проходили мимо и не мешались под ногами. Ничего особого не будет - то же самое, только дальше по сюжету. Россию не спасаем, демократию не вводим, крепостных не освобождаем. Отдельно взятый попаданец просто живёт, без великих задач и целей. Режим изложения - диктаторский, авторский беспредел - имеется. Все вокруг кочумеки и недотыкомоки и только я - Великий Кормчий.
Что было бы с Виктором Цоем, если бы он не погиб 15 августа 1990 года? Свою версию событий предлагает главный редактор журнала «FUZZ» Александр Долгов в фантастической киноповести «Цой. Черный квадрат». Захватывающая как крутой вираж фантасмагория молниеносно перемещает читателя во времени и пространстве, не давая опомниться.В книгу также включены интервью с Виктором Цоем и другими культовыми персонами рок-сообщества.
Александр Виссарионович Абашели (1884–1954) — один из лучших мастеров современной грузинской поэзии. Он был художником повседневно обогащавшим свое творчество чутким восприятием нашей современности, он был прежде всего поэтом-мыслителем, вникающим в жизнь, воспринимающим ее «глазами разума».Его роман «Женщина в зеркале» является первой попыткой в грузинской литературе создать значительное произведение научно— фантастического жанра.В некоторые теоретические положения и технические расчеты легшие в основу романа А.