Великий мертвый - [87]
На рассвете дня Тошкатль давшие должные обеты на весь следующий год люди получили право открыть лицо хлебного Уицилопочтли. Затем, едва Он увидел встающее солнце главного весеннего дня, Его бережно взяли на руки и вознесли по ступеням на самый верх пирамиды, а едва огромный человек-торт был установлен, праздник начался, — как всегда, танцем Змеи.
Постившиеся — кто двадцать дней, кто сорок, а кто и целый год — «братья и сестры Уицилопочтли» встали во главе торжественной процессии и с пением повели за собой длинную пляшущую цепочку. И каждый горожанин — мужчина, женщина или ребенок — обязательно пристраивался в хвост Вселенского Змея, и вскоре этот хвост Млечным Путем протянулся по главной улице через весь город, а все горожане стали одним счастливым существом.
А потом весь день люди ходили в гости и поздравляли друг друга, а те из детей, кто пришел в этот удивительный день к первой исповеди и получил крещение водой, и вовсе считались божьими баловнями.
И только собравшиеся к вечеру столичные жрецы все еще были невеселы и озабочены. Впервые за много лет, совет жрецов действительно не знал, чем завершить праздник. У них было все, кроме одного — того, кто бы добровольно принял на себя бремя и честь Человека-Уицилопочтли.
Ни в какой другой год это не стало бы проблемой, и праздник замечательно закончился бы и без него, но совет жрецов столицы слишком хорошо знал, какие ставки у всего народа этой весной.
— Вожди все-таки решили играть? — спросил главный жрец.
— О, да… — один за другим подтвердили члены совета. — Они очень решительно настроены… особенно, молодежь.
— И если Куит-Лауак победит, начнется штурм… — сокрушенно покачал головой главный жрец. — Хорошо еще, если им удастся вытащить Мотекусому и женщин живыми…
— Ты же знаешь, на все воля Уицилопочтли, — сказал кто-то. — Если он нас услышит… все пройдет хорошо.
Главный жрец вздохнул.
— А если не услышит?
И тогда кто-то встал.
— Нам обязательно нужен Человек-Уицилопочтли — тот, кто донесет наши мольбы до Творца всего сущего.
— Ты же знаешь, у нас нет такого, — раздраженно отозвался главный жрец. — Одно дело поститься, и совсем другое — добровольно уйти в страну предков.
— А как же чужак? Тот, что откуда-то с севера…
— Да-да… — подхватили остальные. — Можно попросить чужака.
Главный жрец насупился. Он и сам ругал себя за недальновидность, но где его теперь искать, этого чужака?
— Ищите, — развел он руками. — Если найдете, — наше счастье.
В ночь на Пасху Духа Святого пошел дождь — такой сильный, что даже устроенная из пальмовых листьев крыша походного навеса нещадно протекала. Но Кортес не спал вовсе не поэтому. Он сделал все, что мог, и большая часть капитанов Нарваэса была скуплена подарками и обещаниями на корню. И все-таки Кортес боялся — страха своих солдат. Воины все еще не были готовы к беспримерно наглому налету на превосходящие силы противника, и в завтрашний день смотрели без оптимизма.
— Надо что-то придумать, — бормотал Кортес, расхаживая под большим капитанским навесом из угла в угол. — Я должен что-нибудь придумать…
— Ты уже все сделал, — подал голос Гонсало де Сандоваль. — Награду за поимку Нарваэса объявил. Пароль стоящие за тебя капитаны знают. У тебя даже перебежчики появились.
Все это было правдой. Уже первый, кто лишь попытается пробиться к Нарваэсу, должен был получить три тысячи песо; второй — две тысячи, а третий — одну. Не должно было возникнуть проблем и при атаке: достаточно было стоящим за Кортеса капитанам Нарваэса выкрикнуть пароль, и они, вместе со своими людьми, сразу же становились своими. Да, и перебежчиков из лагеря Нарваэса день ото дня становилось все больше.
И все-таки солдаты боялись.
— Перебежчики… — задохнулся от восторга Кортес. — Я все понял!
— Что ты понял? — моргнул Сандоваль.
— Как там его фамилия? Ну… последнего перебежчика?
— Гальегильо, — еще не понимая, что за хитрость измыслил Кортес, вспомнил Сандоваль.
Кортес энергично крякнул и рассмеялся.
— Мы атакуем прямо сейчас!
— Что-о? — опешил Сандоваль.
Но Кортес уже выскочил под дождь.
— Где Гальегильо?! — на весь притихший лагерь заорал он. — Где эта паскуда?! Сбежал! Всем подъем!
— Ты что делаешь?! — выскочил вслед Сандоваль.
— Не мешай! — обрезал его Кортес и помчался по чавкающей промокшей земле. — Подъем! Гальегильо сбежал! Нас предали! Всем в строй! Подъем, я сказал!
Потревоженные, заспанные солдаты вскакивали, начинали строиться, а Кортес все продолжал кричать.
— Они уже знают! Надо опередить! В строй, я сказал! Потом разберетесь!
Он уже видел эту смесь испуга и безумия в заспанных глазах, когда человеку можно внушить почти все.
— Собрались?! Ну, с Богом! Бего-ом… марш! — все также всполошено скомандовал Кортес. — На ходу разберетесь, я сказал! Капитаны, не отставать!
Солдаты, придерживая замотанное тряпками оружие, затоптались на месте, а затем тронулись и пошли — одной заспанной серой, насквозь промокшей массой.
— Сеньор Кортес! Сеньор Кортес! Я не понял…
Кортес оглянулся. Это был Гальегильо.
— В строй! — коротко скомандовал Кортес. — Потом поговорим.
Молодые родственники Мотекусомы вывели на поиски практически всех мужчин рода. Квартал за кварталом они обыскивали гостиницы и храмы, дворцы и замкнутые семейные дома с мансардами, балконами и квадратным двором посредине, а к полуночи, кто-то из людей Куит-Лауака наткнулся на перевозчика грузовой пироги.
Сотни женщин мечтают исполнить каждое его желание, а сотни мужчин, не раздумывая, пожертвуют жизнью, чтобы он остался с ними.Такова видимая часть полученного вчерашним аспирантом биофака Александром Никитиным странного наследства.Есть и невидимая: вся администрация маленького северного города — от милиции до мэра — спит и видит его за решеткой, а местная золотопромышленная мафия — в гробу.Но главное, никто, кроме самого Александра, даже не пытается разобраться в причинах массового психоза, охватившего городок...
Это даже не сенсация. Это новое мировоззрение и новое мироощущение. Оказывается, мы, люди, намного моложе, чем представляли себе раньше. И всю историю человечества можно окинуть одним взглядом…Поистине шокирующая книга Андрея Степаненко с удивительной легкостью и доказательным изяществом обрушивает, казалось бы, незыблемые исторические аксиомы. Вы всегда думали, что человечество возникло 100 тысяч лет назад? Заблуждение! Гомо сапиенс хозяйничает на земле всего-то 5 тысяч лет! Думаете, что распад общего для всей планеты языка завершился 15 000 лет назад? Нет, это произошло в 1250 году нашей эры – по историческим меркам, совсем недавно, «только что»! Эти и другие выводы полностью переворачивают наш взгляд на всемирную историю.
Историю пишут победители. Но меня больше интересует мнение тех, кого победители «выдавили за кадр». Поэтому роман местами антиисторичен.Летописцы уготовили Амру ибн аль-Асу иную, чем в романе, судьбу: проигрыш в мятеже, спасение жизни ценой униженного выставления своих ягодиц на волю победителя, долгую жизнь в позоре и смерть в своей постели.Странная судьба для человека, вышедшего на Византию с 2500 воинов, спасшего родину от голода, а мусульман от физического исчезновения, давшего исламу толчок по всей Северной Африке, а затем и далее — на Сицилию и в Испанию, посмевшего отказать халифу и решительно вставшего на защиту покоренных народов от грабежа.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.