Великий мертвый - [84]
— Что вы делаете?! — кричал князек, пытаясь отстоять хотя бы дочерей. — Я тесть самого Колтеса! Вы не смеете!
— Кортес?! — улавливали в тарабарском языке единственное знакомое слово воины. — Хо-хо! Скоро твой Кортес будет болтаться в петле! Может быть, вместе с тобой!
И Нарваэс вовсе не собирался мешать своим рыцарям. Он уже чувствовал, насколько больший приз получит сам, когда войдет в столицу этой благословенной земли.
А через несколько дней в Семпоале вдруг объявились его подзадержавшиеся парламентеры — и пришли они вовсе не из крепости Вера Крус.
— Были мы столице, — глотая от возбуждения слюну, доложил падре Гевара, — и, слов нет, — велика-а…
— Стоп! — не понял Нарваэс. — А как вы туда попали?
— Нас отвезли, — пожал плечами святой отец.
— Кто?
— Индейцы…
— На чем?
Падре Гевара смутился.
— На спинах.
— На спинах?!
Нарваэс глянул на своих капитанов, капитаны — на него, затем все они — на падре Гевару, представили, как индейцы, пыхтя, несут не маленького святого отца на закорках, и дружно расхохотались.
— Так-так… — внезапно опомнился Нарваэс. — Значит, вы видели Кортеса! И что же он вам сказал?
— Только хорошее, — дружно закивали послы. — Очень достойный идальго.
Нарваэс вскипел.
— Он же висельник! Бунтарь! Изменник!
Послы переглянулись и столь же дружно возразили:
— Вы ошибаетесь. Ничего подобного. Очень достойный слуга Его Величества.
Нарваэс ни черта не понимал. Да, первое полученное от Кортеса письмо было безупречным. Пожалуй, лишь благодаря этому учтивому письму Нарваэс и решил, что к Кортесу давно пора посылать Королевского нотариуса Алонсо де Мата — со всеми документами, включая приказ немедленно подчиниться. И он никак не ожидал, что за Кортеса поднимут голос его собственные люди.
А спустя сутки с очередным письмом от Кортеса прибыл брат Бартоломе де Ольмедо, и вот это письмо вмиг перевернуло все представления Нарваэса о том, что — черт подери! — происходит.
«Панфило, — сразу приступил Кортес к делу, — я не препятствую тебе вернуться на Кубу, но с единственным условием — не бунтуй индейцев! А если ты так ничего и не понял, то я объясню доступнее: будешь распускать язык среди местных, я тебя поймаю, посажу на цепь и доставлю прямиком в Кастилию, — как человека, замыслившего резню меж своими…»
Когда Нарваэс это прочел, у него полыхнуло в груди от ярости, но затем он вспомнил свои неосторожные речи, увы, доступно переведенные местным аборигенам при помощи трех дезертиров, и призадумался. В Королевском суде могло повернуться по всякому.
«Кроме того, — напоминал бывший нотариус Кортес, — Семпоала принадлежит Короне, а значит, все, что ты, Нарваэс и твои люди творите в Семпоале, является делом уголовным — Бог тому свидетель. И я, как генерал-капитан Новой Кастилии, требую от тебя объяснений».
Дойдя до этих строк, Нарваэс опять вскипел и приказал привести доставившего письмо монаха.
— Как он смеет такое писать?!
— Я не читал, сеньор, — подобострастно склонился брат Бартоломе.
— Да, я тебя арестую, скотина! — заорал Нарваэс. — Я всех вас арестую! В цепи! Изменники! Быдло!
Его осторожно взяли под локотки, пытаясь успокоить, но Нарваэс вырвался, яростно глянул, кто посмел… и осекся. Это был Андрес де Дуэро — личный секретарь Веласкеса.
— Не надо, Панфило, — поднял брови Дуэро. — Здесь ты битвы не выиграешь…
Нарваэс досадливо крякнул, тяжело выдохнул и махнул рукой. Чертов секретарь был прав.
— А что ты предлагаешь?
— Надо продолжать посылать Кортесу парламентеров, — пожал плечами секретарь, — но только поумнее, чем падре Гевара.
— Поумнее? — язвительно скривился Нарваэс. — Это кого? Может, тебя?
— Можно и меня, — кивнул Дуэро.
Кортес делал, что мог. Выслал гонца в крепость и потребовал, чтобы Сандоваль брал всех своих убогих и увечных и выступал навстречу — в небольшое селение возле самой Семпоалы. Затем зашел в Чолулу и уже оттуда послал гонцов в Тлашкалу, требуя выставить пять тысяч воинов. Как вдруг получил отказ.
«Если дело идет о сражении с местными племенами, мы тебе дадим столько, воинов, сколько у нас мужчин, — писали вожди. — Но со своими кастильскими «духами» разбирайся сам».
«Это Шикотенкатль, — вспомнил Кортес молодого непокорного вождя. — Его происки… Черт! Надо было его втихую убрать… еще тогда»
Но сожалеть о прошлых упущениях было бесконечно поздно, а на полпути к Семпоале судьба снова показала ему свое капризное и жестокое лицо.
Всех пятерых приволокла за шкирки конная разведка. Четверо — обычные солдаты и один — с застывшим лицом чиновника средней руки. Кортес быстро спешился, передал узды коня Ортегилье и подошел.
— Здравствуйте, сеньоры. Куда путь держите?
— В Мешико, — настороженно ответили «сеньоры». — К Кортесу.
Кортес широко улыбнулся и повернулся к отряду.
— Слышали? Ко мне идут… — развернулся и придвинулся к самому главному — с лицом чиновника. — С кем имею честь?
— Королевский нотариус Алонсо де Мата, — с достоинством поклонился чиновник.
Кортеса как ударили в живот. Он понимал, что какие-то полномочия у Нарваэса есть, но то, что в его рядах оказался Королевский нотариус, означало, что полномочия весьма значительные.
«Неужели у него есть оформленный приказ? — мучительно соображал он. — И что мне тогда делать?»
Сотни женщин мечтают исполнить каждое его желание, а сотни мужчин, не раздумывая, пожертвуют жизнью, чтобы он остался с ними.Такова видимая часть полученного вчерашним аспирантом биофака Александром Никитиным странного наследства.Есть и невидимая: вся администрация маленького северного города — от милиции до мэра — спит и видит его за решеткой, а местная золотопромышленная мафия — в гробу.Но главное, никто, кроме самого Александра, даже не пытается разобраться в причинах массового психоза, охватившего городок...
Это даже не сенсация. Это новое мировоззрение и новое мироощущение. Оказывается, мы, люди, намного моложе, чем представляли себе раньше. И всю историю человечества можно окинуть одним взглядом…Поистине шокирующая книга Андрея Степаненко с удивительной легкостью и доказательным изяществом обрушивает, казалось бы, незыблемые исторические аксиомы. Вы всегда думали, что человечество возникло 100 тысяч лет назад? Заблуждение! Гомо сапиенс хозяйничает на земле всего-то 5 тысяч лет! Думаете, что распад общего для всей планеты языка завершился 15 000 лет назад? Нет, это произошло в 1250 году нашей эры – по историческим меркам, совсем недавно, «только что»! Эти и другие выводы полностью переворачивают наш взгляд на всемирную историю.
Историю пишут победители. Но меня больше интересует мнение тех, кого победители «выдавили за кадр». Поэтому роман местами антиисторичен.Летописцы уготовили Амру ибн аль-Асу иную, чем в романе, судьбу: проигрыш в мятеже, спасение жизни ценой униженного выставления своих ягодиц на волю победителя, долгую жизнь в позоре и смерть в своей постели.Странная судьба для человека, вышедшего на Византию с 2500 воинов, спасшего родину от голода, а мусульман от физического исчезновения, давшего исламу толчок по всей Северной Африке, а затем и далее — на Сицилию и в Испанию, посмевшего отказать халифу и решительно вставшего на защиту покоренных народов от грабежа.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.