Великий мертвый - [74]
— Ну, и что?
— Если ты не брат главного вождя, тебя не поставят править это страной.
Кортес рассмеялся. Рассуждать, поставят ли тебя править этой страной, когда жизнь еще болтается на волоске… это было замечательно.
— Иногда ставят… — возразил он. — Вон Веласкеса несколько лет Колумбы ко двору не допускали… а теперь он — аделантадо.
— А ты можешь стать аделантадо? — моргнула Марина.
Кортес задумался. Вообще-то верхом его мечтаний было губернаторское кресло — хорошее, удобное и надежное. И если кое-кого подмазать, — а золотишко он в озере уже притопил, — вполне можно и добиться. Вопрос, только где. Куба занята, Ямайка занята… а здесь… дай Бог, чтобы его еще не убили, или дома не повесили… с подачи таких, как Ордас. У этой публики всегда найдется пара опасных свидетелей.
Нет, формально Ордас был прав. И даже взятое Кортесом золото не могло исправить главной беды: Кортес не сумел подвести эту страну под Кастильскую Корону. Хуже того, напрочь испортил отношения, — теперь лет сто придется воевать, пока последнего индейца на колени поставишь.
Кортес потянулся и прикрыл глаза. Если бы мешики были совсем дикими, как, скажем, на островах, он просто зачитал бы им «Рекеримьенто» и — вся эта земля в тот же миг стала бы кастильской. Но у них были власть и суд, законы и чертовы хроники и даже счетоводы и нотариусы, и вот это резко все усложняло…
— Я хочу стать Сиу-Коатль! — затрясла его Марина.
— Что? — не понял Кортес.
— Я. Хочу. Стать. Сиу-Коатль, — упрямо повторила Марина.
— Это главной женой, что ли? — рассмеялся Кортес. — Так ты и так здесь у меня главная…
— Ты опять не понял! — рассердилась Марина. — Я высокородная! Понимаешь?!
Кортес криво улыбнулся. Марина крайне высокомерно упоминала об этом при каждой встрече с вождями, разве что за исключением здешних… и, надо признать, это мгновенно давало ей, а значит, и Кортесу изрядную фору — на любых переговорах.
— Я имею право стать Сиу-Коатль! — совсем уже разъярилась Марина. — Даже если возьму в мужья простого носильщика!
— Так становись, — беззаботно хохотнул Кортес.
Марина насупилась.
— Мне нужен сильный муж. Такой, как Мотекусома. Или как ты. А ты не ничего не понимаешь.
Кортес уклончиво хмыкнул. Его впервые сравнили с Мотекусомой, и, как ни странно, это ему польстило. Марина легла рядом и, аккуратно пристроив живот, прижалась к нему — всем телом.
— Ты согласился бы стать мужем Сиу-Коатль?
— Как Мотекусома? — улыбнулся Кортес. — Неплохо бы…
Марина вскочила с постели.
— Так ты согласен?! Правда?!
Кортес рассмеялся.
— Сядь. Объясни толком, чего ты хочешь…
Марина сверкнула маслинами глаз и присела рядом.
— Надо собрать Большой совет. Ты понимаешь? Все вожди должны прийти в столицу. И ты станешь как Мотекусома. Даже больше.
— Что ты несешь?
Марина обиженно выпятила губы.
— Помнишь, я тебе сказала, в какой день надо стать вождем?
— Помню.
— Я была права?
— Ну… в общем… да.
Действительно, когда индейцы узнавали, что сходка назначила Кортеса генерал-капитаном 12 мая, в священный день месяца Паш, все вопросы о его легитимности отпадали сами собой.
— Тогда пойдем к Мотекусоме! — вскочила Марина. — Ты должен потребовать от него, чтобы он созвал Большой совет.
Кортес невесело рассмеялся. Лично он запланировал отсюда свалить. И очень скоро.
— Вставай! — заорала Марина и гневно заколотила себя кулачками по бедрам. — Ты мне обещал!
Кортес удивленно моргнул.
— Что я тебе обещал?
Марина с размаху уселась на постель, закрыла скуластое личико ладошками и заплакала.
— Ты же сам сказал, что согласен стать мужем Сиу-Коатль… А сам… отказываешься…
Мотекусому разбудил Ортегилья. Великий Тлатоани с отвращением оттолкнул пажа Кортеса и сел в постели, вытянув ноги.
— Чего ты хочешь? Опять карты?
— Кортес вызывает.
Мотекусома содрогнулся. Он уже чувствовал, что Кортес опять придумал что-нибудь мерзкое. Слава Уицилопочтли, кастиланину объяснили, почему даже правитель огромного Союза не имеет права поставить подпись под приказом о казни своего племянника. А мысли у Кортеса такие были… Мотекусома чувствовал…
Тлатоани крякнул, встал, умылся мерзкой теплой водой из поставленного Ортегильей медного тазика и вышел в зал для приемов. Кортес и переводчица были уже здесь.
— Что еще ты от меня хочешь?
— Прикажи позвать Сиу-Коатль, — даже не думая переводить его вопрос Кортесу, распорядилась переводчица.
Мотекусома глянул на Кортеса… и впервые в жизни подчинился чужой женщине. Выглянул в коридор и позвал Ортегилью.
— Приведи сюда Сиу-Коатль.
Паж с любопытством заглянул в зал для приемов и умчался исполнять распоряжение. Мотекусома сел напротив Кортеса и посмотрел ему в глаза. Они были пустыми и отстраненными, — как всегда, когда он особенно опасен. А потом застучали далекие шаги, и они все приближались, и вместе с ними словно приближалось нечто столь же неотвратимое, сколь и чуждое.
— Ты меня звал?
— Садись, — пригласил Мотекусома и снова посмотрел на Кортеса. — Ну?
Кортес что-то произнес, и эта беременная девка тут же, словно знала каждое слово заранее, перевела.
— Созови Большой совет.
Мотекусома опешил и с трудом взял себя в руки.
— Нужна веская причина.
Сотни женщин мечтают исполнить каждое его желание, а сотни мужчин, не раздумывая, пожертвуют жизнью, чтобы он остался с ними.Такова видимая часть полученного вчерашним аспирантом биофака Александром Никитиным странного наследства.Есть и невидимая: вся администрация маленького северного города — от милиции до мэра — спит и видит его за решеткой, а местная золотопромышленная мафия — в гробу.Но главное, никто, кроме самого Александра, даже не пытается разобраться в причинах массового психоза, охватившего городок...
Это даже не сенсация. Это новое мировоззрение и новое мироощущение. Оказывается, мы, люди, намного моложе, чем представляли себе раньше. И всю историю человечества можно окинуть одним взглядом…Поистине шокирующая книга Андрея Степаненко с удивительной легкостью и доказательным изяществом обрушивает, казалось бы, незыблемые исторические аксиомы. Вы всегда думали, что человечество возникло 100 тысяч лет назад? Заблуждение! Гомо сапиенс хозяйничает на земле всего-то 5 тысяч лет! Думаете, что распад общего для всей планеты языка завершился 15 000 лет назад? Нет, это произошло в 1250 году нашей эры – по историческим меркам, совсем недавно, «только что»! Эти и другие выводы полностью переворачивают наш взгляд на всемирную историю.
Историю пишут победители. Но меня больше интересует мнение тех, кого победители «выдавили за кадр». Поэтому роман местами антиисторичен.Летописцы уготовили Амру ибн аль-Асу иную, чем в романе, судьбу: проигрыш в мятеже, спасение жизни ценой униженного выставления своих ягодиц на волю победителя, долгую жизнь в позоре и смерть в своей постели.Странная судьба для человека, вышедшего на Византию с 2500 воинов, спасшего родину от голода, а мусульман от физического исчезновения, давшего исламу толчок по всей Северной Африке, а затем и далее — на Сицилию и в Испанию, посмевшего отказать халифу и решительно вставшего на защиту покоренных народов от грабежа.
«Как выйти замуж в Древней Руси» – увлекательная история повседневности древнерусской женщины, центром жизни которой было замужество и многократное деторождение. Опираясь на исторические и археологические источники, Николай Буканев, автор историко-популярного канала «11 экю» на Яндекс. Дзене, аккуратно воспроизводит культурный контекст и находит ответы на важные для женщин Древней Руси (а может, и наших дней?) вопросы. За живым и очень детальным описанием рутины, которой была поглощена древнерусская женщина, кроется попытка ответить на более глубокие вопросы – было ли у этой женщины право выбирать свою судьбу и можем ли мы вообще считать, что женщина в Древней Руси была свободна. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.