Великий мертвый - [101]
— Понял, — мрачно отозвался Сандоваль.
Кортес досадливо крякнул: от Сандоваля он ожидал иной, лучшей реакции.
— Следом пойдут оба наших Франсиско — де Сауседо и де Луго. Подберите людей в отряд поддержки в авангард… человек сто побойчее.
— Сделаем, Кортес! — дуэтом отозвались оба Франсиско.
Кортес едва заметно перевел дух и деловито продолжил:
— В середине пойду я, Авила и Олид с грузом, обоими гаремами и королевскими чиновниками… затем Альварадо с пушками и своими людьми, ну, и арьергард…
Он снова перевел дух, но продолжить не успел.
— А ну-ка, объясни еще раз: кто пойдет в арьергарде… — подал голос один из капитанов Нарваэса.
«Началось!» — понял Кортес.
— Ты и пойдешь, — отрезал он.
Новички, составляющие практически все войско, заволновались.
— Ну, да! Ты с золотишком и своими людьми вперед проскочишь, а нам — ваши зады прикрывать?!
— У вас у каждого контракт! — жестко напомнил Кортес. — И каждый подписан в присутствии Королевского нотариуса!
— Да, в ж… засунь себе этот контракт! — пронзительно выкрикнул кто-то. — Мы из-за тебя подыхать здесь не будем!
— Правильно! — загудело войско. — Сюда шли, — золотые горы обещал…
Кортес побледнел и подался вперед.
— Я не понял! — заорал он. — Вы что, — вперед меня, вашего генерал-капитана, драпать собрались?!
Солдаты немного поутихли.
— Да, никто и не пытается удрать вперед тебя, Кортес! — раздался все тот же пронзительный голос. — Все равно не выйдет!
По войску пробежали злые смешки.
— Постыдились бы! — поддержал Кортеса из толпы Берналь Диас. — Мы, «старички» половину людей потеряли, пока этот край завоевали, но никто же не ноет!
Но поддержка определенно запоздала.
— Порознь надо выходить! — отчаянно крикнул кто-то. — Раз уж золотишко порознь, так пусть и риск будет порознь!
Кортес вскипел.
— Кто хочет золота?! — во всю глотку заорал он.
Толпа недоуменно умолкла.
— Я еще раз спрашиваю: кто хочет золота?!
— Золото еще никому не мешало… — мрачно отозвался кто-то.
— Будет! — решительно и зло рубанул рукой воздух Кортес. — Всем будет! И в арьергард я вас уже не поставлю, — нельзя такое г… положиться! Следом за бабами индейскими из гарема пойдете.
— А в арьергарде, значит, я? — басисто прогудел Альварадо.
— А ты что думал?! — рявкнул Кортес. — Ты эту кашу заварил, тебе и расхлебывать!
В следующие два часа в присутствии Королевских чиновников и доверенных лиц от каждого отряда он отделил королевскую пятину, навьючил ее на восемь раненых и хромых лошадей и на восемьдесят самых крепких тлашкальцев и призвал внимание всех присутствующих.
— Я требую вашего свидетельствования: больше ни вывезти, ни вынести невозможно. Ни долю Веласкеса, ни солдатскую, ни тем более мою. Потому что и лошади, и люди будут участвовать в бою.
— Подтверждаем… верно… все так, Кортес, — хмуро отозвались свидетели.
— Тогда составляем акт, — поджал губы Кортес и повернулся к Годою. — Напишите и проверьте, чтобы каждый подписал.
Годой быстро составил акт, и грамотные подписали его, а неграмотные поставили крест, и вот тогда Кортес вышел к ожидающим его войскам.
— Все остальное — ничье, — кивнул он в сторону тайника за часовней. — Пусть каждый возьмет, сколько ему заблагорассудится. И чтоб не говорили потом, что Кортес жаден. Я даже свое бросил.
Солдаты растерянно переглянулись. Такого не ждал никто, и лишь Берналь Диас, да еще два десятка самых опытных солдат смотрели на ринувшихся в тайник, отталкивающих друг друга новичков с презрительной и брезгливой ухмылкой. Но вот ни стыдить их, ни, тем более, отговаривать они явно не собирались.
Разведчики отслеживали каждый шаг вышедшей около полуночи огромной колонны.
— Они вынесли переносной мост, — докладывала разведка. — Если отнять и сжечь, они уже не выберутся никогда!
Но Куит-Лауак лишь качал головой.
— Пусть идут, — не обращая внимания на изнемогающих от желания отомстить воинов, твердил он. — И не трогать, пока они не дойдут до пролома в дамбе.
— Но почему?!
— Если атаковать в городе, — терпеливо объяснял Куит-Лауак, — они засядут в домах. Месяц придется выбивать… А на дамбе им спрятаться будет негде — и справа, и слева только вода и наши пироги.
Прошло еще совсем немного времени, и разведка донесла следующую весть.
— С ним все жены и дети Мотекусомы и Какама-цина! Что делать?!
— Ждать, — отрезал Куит-Лауак. — На дамбе женщины и дети начнут мешать движению колонны, и всех их бросят.
А потом прошло еще немного времени, и разведчики донесли, что в самом хвосте колонны идет Альварадо. Куит-Лауак невольно скрипнул зубами: он слишком хорошо запомнил свой позор, когда солнечный кастиланин грабил хлебного Уицилопочтли, а он, будущий вождь всего Союза, лежал, притворяясь мертвым среди мертвых.
— Ждать! — хрипло выдохнул он. — Альварадо всего лишь один, совсем незначительный вождь, а нам нужно убить всех!
И лишь когда мост был уложен через пролом, и по нему пошли, а точнее, побежали первые кастилане, Куит-Лауак отдал приказ:
— Начинаем! Убейте их всех!
Кортес подгонял тлашкальцев — каждый с грузом золота на спине — и конюхов, под узды ведущих «золотых» лошадей, и словом, и кулаком, но когда над озером прогремел клич «Пироги в атаку», плюнул на всех и вся и пустил жеребца галопом. А едва последняя лошадь Кортеса перешла мост, Берналь Диас в двух местах перерубил связывающие бревна канаты, и перегруженный мост начал стремительно рассыпаться.
Сотни женщин мечтают исполнить каждое его желание, а сотни мужчин, не раздумывая, пожертвуют жизнью, чтобы он остался с ними.Такова видимая часть полученного вчерашним аспирантом биофака Александром Никитиным странного наследства.Есть и невидимая: вся администрация маленького северного города — от милиции до мэра — спит и видит его за решеткой, а местная золотопромышленная мафия — в гробу.Но главное, никто, кроме самого Александра, даже не пытается разобраться в причинах массового психоза, охватившего городок...
Это даже не сенсация. Это новое мировоззрение и новое мироощущение. Оказывается, мы, люди, намного моложе, чем представляли себе раньше. И всю историю человечества можно окинуть одним взглядом…Поистине шокирующая книга Андрея Степаненко с удивительной легкостью и доказательным изяществом обрушивает, казалось бы, незыблемые исторические аксиомы. Вы всегда думали, что человечество возникло 100 тысяч лет назад? Заблуждение! Гомо сапиенс хозяйничает на земле всего-то 5 тысяч лет! Думаете, что распад общего для всей планеты языка завершился 15 000 лет назад? Нет, это произошло в 1250 году нашей эры – по историческим меркам, совсем недавно, «только что»! Эти и другие выводы полностью переворачивают наш взгляд на всемирную историю.
Историю пишут победители. Но меня больше интересует мнение тех, кого победители «выдавили за кадр». Поэтому роман местами антиисторичен.Летописцы уготовили Амру ибн аль-Асу иную, чем в романе, судьбу: проигрыш в мятеже, спасение жизни ценой униженного выставления своих ягодиц на волю победителя, долгую жизнь в позоре и смерть в своей постели.Странная судьба для человека, вышедшего на Византию с 2500 воинов, спасшего родину от голода, а мусульман от физического исчезновения, давшего исламу толчок по всей Северной Африке, а затем и далее — на Сицилию и в Испанию, посмевшего отказать халифу и решительно вставшего на защиту покоренных народов от грабежа.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.