Великий магистр - [24]

Туманом было окутано происхождение Меровингов, появившихся во Франции неизвестно откуда. Иногда их называли королями-колдунами, королями с длинными волосами, поскольку по примеру библейского Самсона они отказывались стричь волосы, в которых и заключался весь секрет их сверхъестественных способностей. По преданиям, сам Меровей был рожден от двух отцов. Однажды его мать, жена короля Клодио, будучи беременной пошла купаться в море, и там ее соблазнило и похитило таинственное морское существо, сделавшее королеву беременной во второй раз. Так родился Меровей, в жилах которого отныне текли две разные крови: французского короля и морского чудовища. Он появился на свет со священным родимым красным пятном в виде креста, расположенном на сердце, и все его дальнейшие потомки имели точно такой же знак — символ королевского рода. Необъяснимо было могущество Меровингов: они обладали даром ясновидения и чудодейственной силой исцеления, могли общаться с животными и умертвлять на расстоянии. А главное — обладали некоей таинственной магической формулой, дарующей власть над людьми. И эта формула была ценнее огромных сокровищ, накопленных ими. Последний, кто владел ею — был Дагоберт, убитый своим майордомом во время сна ударом копья в глаз, когда он прилег отдохнуть после охоты в окрестностях Ренн-Ле-Шато.

А в Труа жили ожиданием короля, королевской охоты, турниров, пиров, состязаний труверов, трубадуров и миннезингеров, спешащих сюда, чтобы прославлять рыцарские подвиги и прекрасных дам. С высоты птичьего полета город представлял из себя шестиконечную звезду с вытянутыми углами, окруженными по периметру более или менее крепкими оградами. Он состоял из узких, темных, лишенных свежего воздуха и солнечного света улиц, чей смрад умножали слонявшиеся в запруженных нечистотах стада свиней и коров. Многочисленные площади были обустроены балаганами ярмарочных торговцев и грубыми мазанками горожан. Почти все ремесленники, занимавшиеся одним делом, селились в своих, обособленных кварталах. Частенько на улицах случались такие же разбои, как и на уединенных дорогах в лесах. Но жители редко выходили по вечерам из дома — и не иначе, как с зажженными смоляными факелами, а после ударов колокола обязаны были запирать двери и тушить свет в окнах. В дождливое время на улицах случалась такая грязь, что проехать здесь можно было только верхом или на ходулях, а сырость была столь велика, что ржавчина мгновенно покрывала железные двери и ставни. Примерно дважды в год в городе случались повальные эпидемии от тех страшных и смрадных испарений, которые поднимались над Труа. Впрочем, таковы были все города Франции. Знатные же сеньоры строили свои замки возле городских стен, на берегу рек или на вершине холма, возле лесов и парков, где можно было в хорошую солнечную погоду устраивать различные увеселения и пиры. Сеть таких замков возле Труа принадлежала владетельному графу Гюгу Шампанскому, одному из освободителей Иерусалима, богатейшему сеньору, славному и благородному рыцарю пятидесяти восьми лет.

В центральной башне главного его замка, в одной из специально затемненных комнат, собрались изысканные гости: здесь для развлечения сеньоров устраивал мистические радения придворный каббалист и алхимик, влиятельный маг Шампани Симон Руши. Помогал ему и ассистировал рыцарь Андре де Монбар, уже несколько лет постигавший под руководством мага эзотерические учения. Руши был неопределенного возраста, маленького роста, с ярко выраженной восточной внешностью и колючим взглядом. Андре де Монбар — сухощав, средних лет, с приятным, но каким-то бесцветным лицом и волосами, и отличительной его особенностью было то, что везде и всюду он оставался незаметен, как бы растворяясь в окружающей его обстановке. Оба они стояли возле дымящейся на маленьком столике чаши, в которую Руши время от времени бросал какие-то порошки и травы. Угол комнаты был отгорожен полупрозрачной ширмой. Напротив них в удобных креслах сидели дамы и рыцари, представлявшие цвет Франции. Здесь был сам граф Шампанский со своей молодой второй женой Марией, старый граф Анжу и Мена с юным сыном Фульком, герцог Клод Лотарингский с супругой, знаменитый, дряхлеющий трувер герцог Гильом Аквитанский, граф де Редэ и его жена Беатриса, сводный брат короля Людовика — Ренэ Алансон, ныне являющийся послом византийского императора Алексея I Комнина, сестра Годфруа Буйонского и короля Иерусалима Бодуэна I Гертруда, клирик Кретьен де Труа, историограф и каноник иерусалимского короля Фуше Шартрский. Присутствовала также путешествующая инкогнито одна из самых образованных и красивейших женщин своего времени, дочь византийского императора Анна. Некоторые рыцари, которым не хватило кресел, стояли возле стен, и среди них особенно выделялся благородной осанкой и внешностью, опирающийся на длинный меч немецкий граф Людвиг фон Зегенгейм.

Пока алхимик Руши колдовал над своей чашей, Андре де Монбар объяснял присутствующим его действия.

— Сейчас Симон начнет вызывать гомункула, который появится за этой ширмой, — тихим, ровным голосом, несколько монотонно говорил Андре. — Не беспокойтесь, никакая опасность вам не угрожает. Гомункул не способен причинить вред человеку, если, конечно, не будет на то воли его хозяина. Вот он берет корень мандрагоры — маленького земляного человечка…