Великий лес - [11]

Дома он разогрел супчик из банки, опять капустный. В комнате, где он жил, не было стола, и миску с едой он поставил на подоконник, придвинул хромоногий табуретик и, поглощая суп, смотрел на Веронику, которая уже второй день стирала во дворе.

В эту ночь кровать наверху не заскрипела ни разу. Но Юзеф Марын все равно не мог заснуть, поскольку не знал, что кровать не будет скрипеть, и все ждал, что вот-вот начнется обычное однообразное постанывание. Ничего подобного, однако, не происходило, а Марын не мог заснуть, ждал и ждал, пока не погрузился в какой-то полусон, разговаривал с Иво Бундером, с пойманным возле серны Карасем, а потом с каким-то странным человеком по имени Хорст Собота. Он ничего не знал об этом человеке, только то, что у него был прекрасный каменный дом с садом и что он предложил квартировать у него. Он ждал и ждал и вдруг услышал наверху раздраженный мужской голос, женский плач, что-то упало на пол. Наступила тишина, Марын погрузился в мучительный полусон-полуявь. Окно у него было приоткрыто, и до него донесся скрежет открывающихся дверей конюшни и фырканье кобылы. Он подумал о Зеноне Карасе, и, так как не знал, что чувствуют такие люди, когда поймут, что их душа принадлежит другому человеку, ощутил беспокойство. У людей покроя Бундера или Марына не было души, а те, с кем он до сих пор имел дело, расставались с душой так легко, как с грязными кальсонами и грязными трусами. Юзеф Марын мог догадаться, что они сделают почти в каждой ситуации, хоть и не до конца – он, например, не смог предвидеть, что ранним утром Бундер минует два перекрестка и войдет в здание полиции. Конечно, Иво Бундер был личностью сложной, а Карась примитивной. Но именно так примитивный человек может сделать что-то очень примитивное, например, увести кобылу из конюшни или подсыпать ей чего-нибудь в кормушку. Поэтому Марын встал с постели, сунул пистолет в карман и в шлепанцах вышел во двор. Конюшня была открыта, а ведь он ее запирал. Из открытых дверей шло тепло, запах навоза и конского пота. И чего-то еще – ну да, аромат духов. Глаза Марына уже привыкли к темноте в конюшне, и он увидел около кобылы что-то продолговатое. Женщина в ночной рубашке держала кобылу за шею и плакала очень тихо, но не так тихо, чтобы Марын этого не услышал. Марын не рассмотрел ее, не слышал отчетливо ее плача, но обо всем догадался. Он вернулся домой, залез под одеяло и заснул уже по-настоящему. До этих людей сверху ему не было никакого дела, он хотел быть как можно дальше от их проблем, потому что ему и своих хватало. Утром он появился возле дома Хорста Соботы и сказал ему:

– Ты, дедушка, предлагал мне поселиться в твоем доме. Я принимаю твое предложение. Хочу жить у тебя, а не у лесничего Кулеши. Скажи мне, чего ты хочешь взамен?

Юзеф Марын точно знал, что ничто на этом свете не бывает даром. А самой высокой ценой бывает чувство благодарности за то, что кто-то сделал даром.

Старый смотрел на него в молчании, а Марын подумал, что у старика такие же, как у него, голубые глаза и гладко прилегающие к голове поседевшие волосы, которые когда-то тоже должны были быть очень светлыми. Марын, видимо, когда-нибудь будет выглядеть так, как этот старик, – и дай Бог так выглядеть. Но скорее всего он не доживет до такого возраста, а погибнет на улице какого-нибудь большого города, и из лужи крови поднимут его люди в белых халатах.

– Сразу я тебе всего не скажу, потому что ты подумаешь, что я сумасшедший, – очень осторожно сказал Хорст Собота. – Но ты можешь узнать то, что я не люблю лес, а ты сказал мне, что тоже его не любишь. Со временем мы договоримся.

Марын предпочел поселиться внизу и выбрал себе небольшую комнату, первую справа, с видом на сад и озеро. Старик сказал ему, что напротив кухня, где он может готовить себе завтраки и обеды, пользоваться холодильником.

Понравилась Марыну и эта комната, и этот дом, и этот странный старик, и глубокая тишина, которая, казалось, накрывала прозрачной ладонью лес и озеро и даже лес по другую сторону дороги. Он с радостью подумал, что больше не услышит однообразного скрипа кровати над головой, а в конюшне не почувствует запаха женских духов.

Он разложил свои вещи в шкафу и в буфете, не обращая внимания на то, что ключей там нет. Свои тайны Марын носил в себе и не опасался любопытства старого человека. Он вышел на подворье и улыбнулся, увидев в открытые двери маленького сарая, как Хорст Собота накрывает крышкой пустой гроб. Это его не удивило. Его отец, богатый хозяин, тоже держал в сарае приготовленный для себя гроб.

Марын вытащил деньги и вручил их Хорсту.

– Мне понадобится овес для лошади и много сена. Я никого вокруг не знаю и ни с кем не подружился.

– Хорошо, – кивнул Хорст Собота. – Я уже давно не был среди людей, только в магазине. Я сделаю это для тебя. Пойду в деревню и привезу тебе овса и сена. Что тебе еще купить, чужой человек?

Марын пожал плечами и вежливо сказал:

– Не годится мне делать из вас слугу. Но если вы хотите сделать мне одолжение, купите все то, что необходимо мужчине. Хорст Собота в первый раз за много дней улыбнулся беззубым ртом.