Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина - [2]

Валька устроился на ближайшем к тамбуру сиденье, обтянутом стареньким кожзамом. Он не заметил, как поезд тронулся, спохватился лишь, когда тот набрал скорость. В обратном порядке мелькали товарняки и прямоугольники складов, за которыми вдруг показались контуры железнодорожного моста. Откуда тут мост? Вроде бы не проезжали по пути на станцию. Но мост был. Огромный, крепкий. Мимо окон проплыли мощные вертикальные опоры-столбы, ажурные крепления, дуги пролетов, а затем началась темная полоса леса, кажущаяся бесконечной.

И вот теперь, когда Валька остался один, он разревелся по-настоящему. С тех пор как умерла мама, ему никогда не было так горько и одиноко. Однажды ему показалось, что рядом с ним плачет кто-то еще, он даже замолчал, прислушиваясь, но в вагоне стояла тишина, нарушаемая лишь постукиванием колес.

Вместе со слезами ушла боль, и Вальку потянуло в сон. Он расшнуровал ботинки, подложил под голову рюкзачок и, накрывшись курткой, улегся на сиденье. «Даже если утром меня поймают, я буду далеко, ― подумал он. ― Очень-очень далеко».

* * *

― Да проснись же ты!

Чья-то рука нетерпеливо трясла его за плечо. Валька приоткрыл один глаз и тут же зажмурился ― яркое дневное солнце ослепило его.

– Оттуда ты взялся? ― Девичий голосок звучал требовательно и слегка испуганно.

– Чего? ― протянул он, усаживаясь.

Пока он спал, куртка сползла вниз, и теперь на полу вагона красовался бесформенный синий комок.

– Ну? ― торопил его голосок.

Валька машинально подхватил куртку, поднял глаза и пропал: такую красивую девчонку он не видел никогда. Красивую, рассерженную и немного растерянную. Брови недовольно сдвинуты, огромные зеленые глаза смотрят на него недоуменно, как на ископаемое. Он мысленно окинул себя взглядом и погрустнел. Так и есть, ископаемое. Лопоухий, с неопрятным ежиком на голове ― парикмахер из Татьяны Михайловны был куда хуже воспитателя. Неприглядную картину довершали ботинки, стоящие на самом виду, ― со сбитыми носами и рваными шнурками.

– Чего ты ко мне прицепилась? Отвали.

Он намеренно был груб, но девчонка не уходила.

– Ты знаешь, куда мы едем? Почему здесь деревья желтые?

Валька опять хотел огрызнуться, но тут его взгляд упал на окно. Действительно, желтые. С некоторых начала облетать листва, и теперь они топорщились голыми ветками. И никакого снега. Даже если поезд повернул на юг, потеплеть так быстро не могло.

– Не мог поезд за ночь проехать столько, чтобы лето сменилось осенью, ― словно прочитав его мысли, неуверенно произнесла незнакомка.

– Лето?

Только сейчас Валька заметил, что она одета по-летнему. Мягкие сандалии, брючки до колен, цветастый топик, оставлявший открытыми загорелые руки. В вагоне было не слишком холодно, но ее кожа покрылась пупырышками.

– Держи. ― Он протянул ей куртку, оставшись в стареньком свитере.

– Спасибо.

Голые коленки, торчащие из-под зимней куртки, выглядели нелепо, и Валька почувствовал себя увереннее.

Девчонка уселась рядом, а он, наоборот, привстал, чтобы осмотреть вагон. Кроме них никого.

– Откуда ты взялся в поезде?

– Вошел в дверь, ― буркнул Валька. Он все еще не решил как себя вести.

– Я не видела тебя вчера. И я не заметила, чтобы поезд останавливался.

– Я тебя тоже не видел.

– Странно все это, ― заявила неожиданная попутчица и, вдруг решительно тряхнув челкой, скомандовала: ― Рассказывай.

– Давай ты первая.

Незнакомка пожала плечами.

– Ладно. Я из Новогорска. Вообще-то из Москвы, но родители отправились на «Европу-3». Отец ― настраивать систему дальней связи, а мама воспользовалась случаем, чтобы провести эксперимент на Юпитере. Поэтому мне пришлось выбирать ― либо к бабушке, либо в Новогорский лагерь. Я выбрала лагерь.

– Там было плохо, и ты сбежала? ― Слова вырвались сами собой.

– Нет, ― улыбнулась девчонка. ― В лагере было отлично. И я не сбегала, я искала Юрчика, он не пришел на ужин. Очень непоседливый и самостоятельный шестилетка. Он уже пропадал в начале лета, и вот сейчас опять. Тогда он отправился смотреть тигров в питомнике, и взрослые первым делом поехали туда, а мы искали поблизости от лагеря. Сначала я пошла к скоростной трассе, а потом вспомнила, что неподалеку есть старая железнодорожная станция, и решила посмотреть там. Уже совсем стемнело…

– И тебе разрешили?

– Что разрешили? ― не поняла она.

– Ну… Это… Бродить одной в темноте по заброшкам.

– А что со мной может случиться?

– Ну… мало ли на кого можно напороться.

– Такой большой и боишься темноты? ― засмеялась попутчица. ― Зомби и вампиры только в книжках встречаются. Кого я там могла встретить кроме людей?

– Вот людей-то как раз и стоит бояться, ― начал он и осекся.

Огромные глаза смотрели непонимающе. Такие глаза бывают у малышей, которых только-только привели в детдом и которые еще не знают, что мир может быть жестоким.

– Ладно, проехали, ― пробормотал он. ― Давай дальше.

– А дальше все. Услышала, как кто-то плачет, зашла в вагон, а он взял и поехал. Ты тоже слышал плач?

Валька неопределенно пожал плечами ― не рассказывать же, как сам проревел целую ночь.

– Не помню, вроде нет. Испугалась?

– Нет, просто растерялась… Когда перестала стучать в двери и звать машиниста, то сообразила, что можно связаться через коммуникатор….