Великий Краббен - [15]

Кто сказал, что Серп не молод?

«Молод, молод…» – шептал я, просыпаясь.

И глядел вниз.

Может, стоит рискнуть? Может, Краббен спит? Может, он давно ушел в нейтральные, а то и в чужие воды? Я бы мог спрыгнуть на пляж, добраться до фала и в одно мгновение вознестись на недосягаемый для Краббена гребень кальдеры.

А если он не спит, если он затаился? Если вон та глыба в тени – вовсе не глыба? Если Краббен терпеливо ждет именно такого моего решения, устроившись среди подводных камней?

Малоприятные, пугающие мысли теснились в моей голове, но вот странно – даже пугаясь, я мысленно видел кое-что приятное.

Например музей.

Огромный музей современной природы.

Огромный просторный зал, целиком отведенный всего для одного, зато исключительного экспоната.

Табличка над экспонатом.

«Краббен тихоокеанский.

Единственный известный в наше время вид.

Открыт и отловлен в водах кальдеры Львиная Пасть начальником Пятого Курильского отряда младшим научным сотрудником геологом Т.И.Лужиным и полевым рабочим С.И.Сказкиным».

«Ну да, Сказкиным! – возмутился я. – Трус проклятый!»

И, подумав, перед именем Лужина поставил достаточно высокую научную степень, а имя Сказкина вообще стер.

«Казенный фал и левая гречка, я объясню тебе разницу!»

Очень хотелось есть.

«Конец двадцатого века, – не без удивления подумал я, – а человек, Венец творения, ларь природы, заблокирован в сырой пещере черт знает откуда взявшейся гнусной тварью!»

«Ладно, скоро утро, – утешал я себя. – Рискну. Не может быть, чтобы я не обогнал этого громилу Краббена! Мне же бежать по берегу. А там ухвачусь за фал».

Но даже понятие риска было теперь связано в моем сознании с именем Сказкина.

«Ух, риск! – явственно слышал я довольное уханье Серпа Ивановича. – Люблю риск! Я рисковый!»

Причудливо смешались в моей памяти детали одного из бесконечных рассказов Сказкина о его веселой и рисковой натуре. Израсходованные на бормотуху деньги, оборванные линии электропередачи, заснеженный, завьюженный сахалинский городок Чехов, где в темной баньке сейсмолог Гена Веселое и его помощник Серп Иванович Сказкин поставили осциллограф.

«Буря смешала землю с небом…»

Вьюга крутила уже неделю.

Два раза в день на осциллографе надо было менять ленту, все остальное время уходило на раздумья – где поесть? Столовые в городе давно не работали (из-за вьюги), да Сказкин с Веселовым и не могли явиться в столовую: они давно и везде крупно задолжали, потому что командировочных, все из-за той же вьюги, не получали уже пятнадцать дней.

Пурга…

Кочегар дядя Гоша, хозяин квартиры и баньки, снятой Веселовым и Сказкиным, как правило, возвращался поздно и навеселе. Будучи холостяком, дядя Гоша все свое свободное время проводил среди таких же простых, как он сам, ребят, по его собственному выражению – за ломберным столиком.

Возвращаясь, дядя Гоша приносил банку консервированной сайры.

Он долго возился над банкой, но все же вскрывал ее и ставил перед псом, жившим у него под кличкой Индус. Сказкину и Веселову дядя Гоша говорил так: «Псам, как шпионам, фосфор необходим. И заметьте, я хоть и беру консервы на рыбокомбинате, но именно беру, а не похищаю! Другой бы попер с комбината красную рыбу, а я сайру беру, всего одну баночку, для Индуса. Сайру бланшированную, но нестандартную. Она все равно в брак идет».

И Сказкин, и Веселое, оба они жаждали нестандартной сайры, даже той, что все равно идет в брак, но дядя Гоша, будучи навеселе, их терзаний не замечал. Скажи ему, он не поверил бы – голодать в наше время!

Дядя Гоша терпеливо ждал, когда пес оближет банку, и после этого сразу гасил свечу.

«Зачем потолок коптить! Потолок не рыба!»

Все ложились.

Сказкин пару раз проверял: не осталось ли чего в баночке у Индуса?

Нет, пес справлялся.

А на робкие намеки, что псу фосфора не хватает, что надо бы для Индуса прихватывать с рыбокомбината не одну, а две баночки, дядя Гоша гордо пояснял: «Одна баночка – это одна, а две баночки – это уже много! Разницу надо знать!»

Он думал и добавлял: «Совесть у человека должна быть светлая и чистая. Как мой дом».

Дом у дяди Гоши действительно всегда был светел и чист.

Сказкин и Веселое, существа, как известно, белковые, слабели на глазах. Индус стал относиться к ним без уважения. У Веселова он отнял и унес в пургу рукавицы. Сказкин из опасений, что не сможет отбиться от пса, свои рукавицы пришил намертво к рукавам. В холода без рукавиц не поработаешь.

В горисполком Веселое и Сказкин не заглядывали: они уже выбрали под расписку все, что им могли дать, знакомых у них в городе не было, а пурга не стихала.

Назревала катастрофа!

Но в тот день, когда Сказкин твердо решил побороть свою гордость и попросить у дяди Гоши взаймы, в сенках дома раздался слабый вскрик.

Держась руками за стену, Сказкин бросился на помощь товарищу.

В сенках, на дощатой, плохо проконопаченной стене, под старой, обдутой ветром мужской рубашкой висел на гвозде самый настоящий свиной окорок весом на полпуда. С одной стороны он был срезной, плоский, а с другой стороны – розовый, выпуклый, и походил на большую мандолину.

Окорок вкусно пах.

Позвав Индуса, как свидетеля, Сказкин и Веселое долго смотрели на окорок.