Великий комбинатор возвращается! - [3]

,

   И под ударами судьбы

   Я забываю образ твой…

   Ничего не изменилось за долгие годы: тот же двор с клумбами в цветах, старая деревянная скамеечка, и чистенькие, в белых занавесках, окна. Остап открыл калитку, шагнул во двор и осмотрелся, – на крыльце дома сидел мальчик лет шести и темными глазами смотрел на нежданного гостя.

   И вдруг, неожиданное и новое ощущение охватило все тело Бендера: одновременно во всех жилах и сосудах дернулась в сторону малыша кровь. Это продолжалось долю секунды, но Остап раз и навсегда понял, что он теперь не один – зов крови! Этот зов иногда слышат молодые отцы, впервые взглянув на свое чадо; и тот, кто испытал это чувство, никогда не бросит своего отпрыска, какие бы испытания не преподнесла ему судьба. Жены таких отцов могут спать спокійно, – никто и никогда не уведет отца их ребенка.

   Никакие удары судьбы не смогли выдавить из глаз Бендера ни слезы, но сейчас он прослезился – теплая волна захлестнула его широкую душу.

– Как зовут тебя, сынок? – наклонился Остап к малышу и погладил его по черноволосой головке.

– Ибрагим Остапович Бендер-Грицацуев! – бойко отрапортовал мальчик и протянул блудному отцу маленькую ладошку. – А ты мой папа – товарищ Бендер; я знаю – мама мне говорила. У нас фотка висит в комнате; ты рядом со смешным усатым дедушкой, а мама в белом платье.

– Сколько тебе лет, Ибрагим? – Остап бережно пожал ладонь сына.

– Скоро шесть будет! – ответил мальчик. – Мама обещала на День Рожденья велосипед подарить!

Остап подхватил малыша и посадил себе на плечи.

Ибрагим завизжал от удовольствия и, схватив Остапа за уши, закричал:

– Мама, выходи, папа приехал!

   Двери веранды отворились, на крыльцо вышла мадам Грицацуева. Щурясь в солнечных лучах, она пыталась разглядеть незнакомца, на плечах которого гордо восседал ее сын Ибрагим.

– Что Вам нужно, гражданин? – спросила Грицацуева.

Остап поднял голову, взгляды их встретились.

– Товарищ Бендер! – воскликнула брошенная жена, ноги ее подкосились и она, лишившись чувств, грохнулась на пол крыльца.

Ибрагим заплакал; Остап, ссадив его с плеч, засуетился вокруг лежавшей на полу женщины, не зная как ей помочь. В суете Бендер не заметил, как калитка отворилась и во двор вошла гадалка Елена Станиславовна Боур, активный член зловещего Союза Меча и Орала, бывшая возлюбленная бывшего предводителя дворянства Воробьянинова Ипполита Матвеевича.

– Товарищ Бендер! – воскликнула гадалка. – Вы опять приехали из Парижа?

– Сделайте что-нибудь, уважаемая Елена Станиславовна! – Остап приподнял голову мадам Грицацуевой.

– Гера! – приказала мальчику гадалка, – Воды! – Ибрагим бросился в дом и через минуту вернулся с большой кружкой. Боуэр щедро плеснула водой в лицо Грицацуевой, пошлепала ладонью по щекам и, укоризненно качая головой, спросила:

– Что вы с ней сделали!?

Но тут мадам пошевелила руками, открыла глаза и прошептала:

– Товарищ Бендер! Вы вернулись?

– Да, курочка моя, твой суслик вернулся с совещания Малого Совнаркома, – засуетился Остап, помогая жене встать. – Вот! – протянул он руку в сторону лимузина – поменял на стул!

– Мадам Грицацуева заворожено смотрела на товарища Бендера и в ее груди закипали былые чувства. – Товарищ Бендер! – Грицацуева взяла мальчика за руку. – Это ваш сын Ибрагим…

Остап поднял сына на руки и, глядя ему в лицо, сказал:

– Теперь мы никогда не расстанемся, – Ибрагиму нужен отец и хорошее воспитание!

   Наблюдавшая за семейной идиллией гадалка, взволнованно взмахивала руками и приговаривала:

– Какое счастье! Какое счастье! Как жаль, что Ипполит Матвеевич не может этого видеть!

Глава 3. Предводитель-маньяк

Возвращаться в прошлое

  Очень тяжело,

   Старые тропинки

Снегом замело,

   Замело, завеяло,

   Выбелило все

   Время ненасытное,

   Жизни колесо…

   После трагической Московской ночи преступлений и разочарований, Воробьянинов помутился рассудком. Он бродил возле своего сокровища, превратившегося в сияющий огнями Дом Культуры железнодорожников, прижимался колючими щеками к мрамору высоких колонн и поливал холодными старческими слезами гранитные лестницы. Ночами ему виделось усатое лицо покойной тещи, которая скалила желтые гнилые зубы, показывала Ипполиту Матвеевичу кукиш и медленно покрывалась бурлящей кровью, вытекающей из разрезанного горла товарища Бендера. Ипполит Матвеевич исхудал, лицо его покрылось грязной седой щетиной, костюм и пальто превратились в лохмотья, искомканная шляпа нависала над разбитым пенсне.

   Ночевал Воробьянинов в вокзальном парке на деревянной скамейке; сильно мерз осенними холодными ночами, простужено кашлял, голодал. Держало его на этом свете только одно – непреодолимая ненависть к стульям; бывший предводитель дворянства стал маньяком. Пользуясь большим опытом в части охоты за стульями, Киса глухими осенними ночами взламывал окна погруженных во тьму вокзальных помещений и крушил все попадавшиеся ему стулья и табуретки; крушил жестоко, отчаянно, мстя за свои несбывшиеся надежды; за этим занятием его и задержал нарядом милиции.

После медицинского освидетельствования, – по невероятному стечению обстоятельств! – Воробьянинов был направлен на излечение в психиатрическую лечебницу города Старгорода.