Великий комбинатор возвращается! - [17]

   Коркин подошел к столу, снял телефонную трубку и спокойным голосом сказал:

– Алло, комендатура? Говорит майор Коркин.

В трубке майор услышал знакомый голос – это был дежурный по гарнизону, приятель и сосед Коркина по лестничной площадке, капитан Соколовский.

– Что-то плохо слышно! – кричал в трубку дежурный по гарнизону. – Кто звонит?

– Говорит майор Коркин. Товарищ капитан, срочно приезжайте на Генеральскую дачу, – ответил майор. – Я только что застрелил генерал-лейтенанта Кориха.

– Ты что, Костик, пьяный? – Соколовский засмеялся в трубку. – Иди домой и проспись!

– Срочно приезжайте на генеральскую дачу, – повторил Коркин. – Только-что я, майор Коркин, из своего табельного пистолета застрелил генерал-лейтенанта Кориха. Не забудьте сообщить дежурному по прокуратуре и в госпиталь. – майор положил трубку.

   Минут через десять в генеральскую гостиницу вбежали капитан Соколовский в сопровождении вооруженных автоматами солдат из комендантской роты, подполковник и капитан из военной прокуратуры и дежурный по госпиталю лейтенант медицинской службы Валерий Зайцев. Картина, которую прибывшие увидели в приемной генеральского люкса, была, мягко говоря, не приглядной. На огромной кровати в луже крови, завалившись на бок, лежал голый генерал-лейтенант Корих со снесенным наполовину черепом, из которого вытекали перемешанные с кровью мозги, а в углу, вжавшись в стенку, с вылезшими из орбит глазами сидела Полина Коркина.

Из-за стола, навстречу прибывшим, поднялся майор Коркин и спокойно доложил:

– Товарищи офицеры, я, майор Коркин, пятнадцать минут назад застрелил генерал- лейтенанта Кориха, – и, держа пистолет за дуло, протянул его прокурорскому подполковнику.

Зайцев, опустившись на корточки, пощупал у Кориха пульс и константировал:

– Мертв…

Прокурорские привычно принялись за осмотр места преступления, составление протоколов и опрос свидетелей. Наконец, официальная часть первичного дознания была закончена, на майора Коркина надели наручники и повели к выходу.

– Валера! – повернулся к врачу Коркин. – Спасибо тебе за информацию! – он кивнул в сторону генеральского тела. – Позаботься о Полине…

– Не беспокойся, Костик! – Зайцев подошел к Полине. – Все сделаю…

Врач раскрыл саквояж, приготовил шприц и сделал Полине успокоительный укол. Дама сразу размякла, и Зайцев повел ее в спальню одеваться, а затем на карете скорой помощи отвез домой.

На гарнизонной гауптвахте Коркина обыскали, сняли поясной ремень, и поместили в отдельной офицерской камере, возле которой поставили часового с приказом неотлучно наблюдать в глазок за майором, чтобы он, случаем, чего-нибудь над собой не сделал.

Оставшись один, Коркин облегченно растянулся на топчане и забылся. Когда в камеру к своему сослуживцу и начальнику штаба зашел капитан Соколовский, Коркин спокойно сказал: «Ты, Володя, не беспокойся, вешаться или резать вены я не буду, – свое дело я уже сделал», повернулся к стенке и моментально заснул.

Поднятый среди ночи с постели генерал-майор Марченко долго не мог сообразить, что случилось, а когда понял, то пришел в ужас. Марченко вызвал служебную машину и отправился на генеральскую дачу, но никого там не застал – прокурорские свои дела закончили и тело Кориха отвезли в госпитальный морг. Генерал-майор отправился в госпиталь, откуда, выслушав доклад дежурного врача Зайцева, поехал в прокуратуру.

Там, после беседы с дежурным пополковником, Марченко задумался: – Что делать дальше? За такое происшествие, разумеется, по головке не погладят. И если сейчас доложить начальству в Министерство, то большого скандала и огласки не избежать. А тогда ему, генералу Марченко, точно, головы не сносить. Надо звонить тестю убитого генерала, и в первую очередь ему сообщить о случившемся несчастье.

Марченко был лично знаком с высокопоставленным партийным чиновником, – когда-то принимал его с большими почестями, будучи начальником тыла группы войск за границей.

Генерал -майор приехал в штаб, по правительственному телефону дозвонился дежурному клерку в приемную высокого тестя и попросил соеденить его с "самим". Клерк долго сопротивлялся, но поняв, что случилось что-то неординарное, наконец сдался и соеденил Марченко с квартирой шефа. Выслушав трагическое сообщение, высокий тесть не сильно расстроился.

– Аркашка всегда был дураком и ничего, кроме как водку жрать и баб трахать, делать не умел, – пророкотал в трубку сановный бас. – Ты, генерал, свидетельство о смерти правильное сделай, и никому больше не докладывай, с генеральной прокуратурой я все порешаю, – и отключился.

В свидетельстве о смерти генерал-лейтенанта Кориха, в графе "Причина смерти" было указано: «Погиб при исполнении служебных обязанностей»; и это было сущей правдой, – покойный генерал никогда никаких других обязанностей, кроме тех, что привели его к смерти, на службе не исполнял.

Майора Коркина судили на закрытом заседании суда военного трибунала и приговорили к двум годам лишения свободы за неосторожное обращение с оружием с тяжелыми последствиями. Фамилия и должность пострадавшего в уголовном деле не фигурировали. Марков в лагере не сидел, а был определен на свободное поселение в один и нефтяных новых городов Западной Сибири, где работал на "теплом месте" начальником котельной нефтегазодобывающего управления. Через год он получил двухкомнатную квартиру от управления и забрал жену с дочкой.