Великий князь Александр Невский - [47]

И так пошёл Бурундай к Владимиру, и князь Василько с ним. Не дойдя до города, остановился он на ночь на Житани. Бурундай стал говорить о Владимире: «Василько, разрушь укрепления». Князь Васильки стал думать про себя о городских укреплениях, ведь нельзя было разрушить их быстро из-за их величины. И он велел поджечь их, и за ночь они сгорели. На другой день приехал Бурундай во Владимир и увидел своими глазами, что укрепления все сгорели, и стал обедать у Василька на дворе и пить. Пообедал, выпил и лёг почивать у Пятидна. Наутро прислал татарина по имени Баимура. Баимур приехал к князю и сказал: «Василько, прислал меня Бурундай и велел вал сровнять с землёй». И сказал Василько: «Делай, что тебе велели». И стал тот ровнять вал с землёй в знак победы…

(39. Стб. 846–850. Перевод О. П. Лихачёвой по: 28. С. 347–351)

А далее русско-татарское войско Бурундая, в которое вошли и галицкие полки Василька Романовича, двинулось в Польшу — ещё одну недавнюю союзницу галицких князей — и подвергло опустошению Сандомирскую, Краковскую, Шлезскую области. Так потерпела крах политика галицких князей — политика союза с западными странами и вооружённого сопротивления Орде. Разорённые руками самих же русских ещё недавно процветавшие города Галицкой земли красноречиво свидетельствовали об этом…

ГОД 1260

Ростов

В этом году князь Александр Ярославич возвратился из Новгорода в Северо-Восточную Русь. Русские летописи по-разному описывают это его возвращение, причём в некоторых из них речь идёт даже о его бегстве из города (что по сути, конечно, совершенно неверно).

Из Лаврентьевской летописи

…Александра же задержали новгородцы и чтили его много. Александр же дал им ряд и поехал с честью в свою отчину.

…Приехал из Новгорода Александр к Святой Богородице в Ростов в среду Страстной недели[195], и кланялся Святой Богородице, и целовал крест честной, и кланялся епископу Кириллу: «Отче святый, твоею молитвою и приехав в Новгород был здоров, и сюда приехал здоров твоею молитвою». Блаженный же епископ Кирилл, Борис и Глеб и мать их княгиня Мария почтили Александра с великой любовью, и поехал [он] во Владимир.

(38. Стб. 475)

Из Московско-Академической летописи

…Князь Александр бежал из Новгорода; приехал в Ростов в средокрестье, крест честной целовал в Святой Богородице и гробу Леонтьеву[196] челом ударил.

Блаженный же епископ Кирилл и княгиня Василькова Марья с сыновьями своими Борисом и Глебом почтили его; он же с великой любовью принял [почести], воздал им честь и дары многие и поехал ко Владимиру.

(38. Стб. 524)

Город Ростов, куда прибыл из Новгорода князь Александр, пожалуй, можно назвать самым процветающим и благополучным в то время городом Северо-Восточной Руси. В отличие от стольного Владимира и многих других городов Ростов не был разорён татарами; более того, ростовские князья первыми среди прочих русских князей сумели найти общий язык с правителями Орды, которые, в свою очередь, выделяли их; и князь Борис, и князь Глеб Басильковичи, и их преемники на ростовском княжении были частыми гостями в Орде, а Глеб (опять-таки первым из русских князей) даже привёз себе из Орды жену. Эта политика ростовских князей по-разному оценивается современными историками и средневековыми летописцами: первые обычно осуждают ростовских князей как «угодников» и «служебников» ордынских ханов; вторые же, напротив, ставят им в заслугу то, что, «служа» поганым татарам, им удавалось «многие христианы, обидимыя от них», избавлять и утешать.

Частым гостем в Орде был и ростовский епископ Кирилл, о чём рассказывается в Житии Петра, «царевича Ордынского», — некоего родича ордынского хана Берке, принявшего крещение в конце 50-х годов XIII века и поселившегося в Ростове:

Святейший епископ Ростовский Кирилл ходил в Орду на поклон к хану Берке, радея о храме Святой Богородицы. И хан услышал от него о святом Леонтии… и о том, как после преставления Леонтия и до сих пор свершаются чудеса от раки с мощами его. И о многом другом беседовал епископ от евангельских наставлений. И, услышав это от епископа, хан Берке полюбил его, и оказал ему почёт, и пожаловал ему всё, чего тот просил, и отпустил его…

(29. С. 21. Перевод Л. А. Дмитриева)

Выходец из Орды Пётр обосновался в Ростове. От ростовского князя Бориса он получил грамоты на владение «многими землями». И, как следует из Жития «царевича Петра», помимо него в Ростове жили в то время и другие «ордынские вельможи».

Но столь тесная близость ростовских князей к правителям Орды имела и оборотную сторону. Татары всё чаще чувствовали себя хозяевами в городе, чиня многие насилия местному населению. Начиная с рубежа XIII–XIV веков Ростов подвергается разграблению и разорению от татар даже чаще прочих русских городов.

О других событиях года 1260-го летописи ничего не сообщают. Автор же Новгородской Первой летописи — вероятно, по контрасту с предшествующим бурным годом — вообще ограничился одной краткой фразой:

В лето 6768 была тишина всё лето.

(24. С. 83)

Отметим ещё одно важное событие, которое произошло летом того же 1260 года к западу от границ Руси. Многочисленное объединённое войско, в которое вошли ливонские и тевтонские рыцари во главе с магистром Бурхардом фон Горнгузеном и орденским маршалом Генрихом Ботелем, датский отряд из Ревеля под предводительством герцога Карла, отряды местных комтуров и вспомогательные отряды из местного населения — ливов, эстов и куршей, вторглось в Литву, но 13 июля было наголову разгромлено литовцами в битве у озера Дурбе. Погибли все начальники рыцарского войска, 150 рыцарей и множество простых воинов. «С трудом сдерживая слёзы», римский папа Александр IV едва мог поверить, «что такое большое число рыцарей Ордена нашло смерть от рук неверных». Так говорилось в его булле, датированной 9 сентября того же года