Великий час океанов. Том 2 - [231]

– В тот день, – сказал мне Лестер, – большинство капитанов не решились довести содержание послания до команды судов, но все видели, как эскорт развернулся и удалился. Мы потребовали объяснений. Капитан прочел нам полученную радиограмму.

Капитаны не могли дать вразумительного объяснения, поскольку сами ничего не знали. Приказ оставить конвой без эскорта и защиты исходил от Лондонского Адмиралтейства, и, по-видимому, в истории морской войны это решение подвергалось самой резкой критике. Адмиралтейство получило данные о точном составе немецких надводных сил, вышедших из Тронхейма: линкор „Тирпиц“ водоизмещением 35000 тонн, „карманный линкор“ „Адмирал Шеер“ (10 тысяч тонн), тяжелый крейсер „Адмирал Хиппер“, семь эсминцев. Силы прикрытия и поддержки вполне могли противостоять немецкой эскадре, но возникло непредвиденное обстоятельство: немецкие силы двинулись не к северу, в направлении конвоя, а к западу. Выпустить их на атлантические просторы означало обречь себя на многомесячные поиски вражеской эскадры. Кроме того, вставала проблема посылки мощных эскортов для охраны судов на жизненно важном пути США-Великобритания. Силы поддержки и прикрытия получили приказ преградить „Тирпицу“ и его эскадре путь в Атлантику, то есть они оставляли конвой PQ-17 без защиты. Такое объяснение выдвигалось в неофициальных английских комментариях. Но никто не удосужился объяснить, почему ушел и непосредственный эскорт конвоя PQ-17. Отчет о спорах стратегов Адмиралтейства, если он был составлен, нигде не публиковался, а потому „ключ к разгадке тайны“, а также некоторых других событий военного и мирного времени до сих пор хранится за семью печатями.

Английским морякам было нелегко покидать конвой. Адмирал, командующий сил поддержки, передал на подчиненные ему американские крейсеры следующее сообщение: „Знаю, вы не меньше, чем я, огорчены необходимостью бросить наших славных моряков на труднейшей части пути в порт назначения“. Это чувство разделяли все. Командир эсминца, возглавлявшего эскорт, передал на суда: „Расстроены тем, что покидаем вас. Желаем успеха. А нас, кажется, заставили совершить грязное дельце (Looks like a bloody business)“.

Комментарий Лестера:

– Если бы боссы Адмиралтейства и чины ВМС услышали ту брань, которая сыпалась на их головы на всех судах, они, наверное, поняли бы, что такое гнев и отвращение. Многие кричали: „Сволочи, потопите нас из собственных пушек, так будет честнее!“

Гнев не прошел, но сколько можно кричать в морские просторы, когда остаешься в одиночестве. Следует идти дальше. Многие склонялись к тому, что лучше направиться в более близкий Мурманск. Тогда капитан выложил неприятную новость. Первоначально конвой и направлялся в Мурманск, но затем пришел приказ идти в Архангельск, поскольку Мурманск подвергся жесточайшей бомбежке. Позже мы узнали, что порт очень пострадал. Такая информация не способствовала улучшению морального духа. Утонуть в море или погибнуть по прибытии в порт – разница невелика!

Конвой рассредоточился не сразу, потому что каждый капитан решил отклониться к северу, уйти подальше от норвежских берегов, откуда вылетали немецкие самолеты. Почти все суда шли курсом северо-северо-восток, то есть приближались к сплошным льдам и все чаще встречали плавучие льдины. Постепенно суда, огибая множество препятствий, рассредоточились. Приказа больше не было, все произошло само собой. Мы потеряли друг друга из виду.

Поскольку шел июль, темноты на этой широте не было. Ночь затруднила бы плавание среди льдов, но зато укрыла бы нас от самолетов; мы говорили: „В темноте можно остановить машины и передохнуть несколько часов“. Несколько часов отдыха, не опасаясь самолетов, без выматывающего силы напряжения. У нас уже давно болели глаза из-за постоянного наблюдения за солнцем, ведь немецкие самолеты заходили со стороны светила, чтобы „ослепить“ артиллеристов.

По мере приближения к полярной шапке паковый лед становился все плотнее, и плыть по разводьям было все труднее. Офицер, сидящий в дозорной бочке, наблюдал за льдами и указывал направление, чтобы „Вашингтон“ не попал в тупик. К счастью, самолеты не показывались.

Двигаясь по разводьям, мы достигли сплошных льдов, тянувшихся к северо-западу и юго-востоку. Они были непроходимы. Пришлось идти вдоль кромки на юго-восток. Наступило 5 июля. В тот же день мы встретили два других судна из PQ-17 и пошли дальше вместе.

Я забыл сказать, что все это время в трюмах „Вашингтона“ прибывала вода. Прямых попаданий бомб не было, но близкие от судна взрывы расшатали обшивку. Насосы работали, и вода прибывала медленно. В тот день капитан отдал приказ, который был выполнен без желания и вызвал кучу протестов.

Ему пришлось воспользоваться всей своей властью и даже обратиться за помощью к вооруженной охране. Вооруженная охрана состояла из артиллеристов ВМС, они находились на борту каждого судна. Вооруженная револьверами охрана вряд ли осмелилась бы стрелять в нас, к тому же то были в основном молокососы, и мы относились к ним с презрением. Но они окружили капитана, который отдал приказ, раздражавший нас, и мы знали, что его придется выполнить. Из-за чего разгорелся сыр-бор?