Великий чабан - [14]
Недавнее поле битвы представляло собой страшную картину. У изгороди, тревожно всхрапывая, стоял Сивка, и Гэсэр, сидя в седле, крепко прижимался к шее коня, зажмурив глаза. Несколько волков лежали на земле, а Ату, полусидя-полулежа зализывал раны. Хочча, истекая кровью, мертвой хваткой держала уже издыхавшую волчицу. Выхватив из люльки топор, Жалсан тут же добил Рыжую.
Растрепанная, не успевшая даже снять кухонный передник, Лхама сразу же бросилась к целому и невредимому, но ошалевшему от всего произошедшего внуку. И только когда бабушка сняла его с седла и прижала к себе, беспорядочно целуя его и причитая что-то, мальчик забился в истерике, судорожно прижимаясь к такой теплой и родной бабушке, словно проснувшись после страшного сна, пытаясь спрятаться от пережитого кошмара.
Бадма, не в силах смотреть на них, сел к ним спиной на холодную весеннюю землю, пытаясь прикурить дрожащими пальцами папиросу. Жалсан тем временем пытался разжать челюсти Хоччи, сжимавшие горло волчицы. Все тело ее исказила судорога, и жизнь потихоньку покидала собаку. Но она все так же крепко сжимала горло ненавистного хищника, когда-то подло убившего Бургута и теперь так же подло покушавшегося на жизнь любимого хозяина. И вся ненависть, жившая в ней все эти годы, наконец-то вылилась в эту смертельную, последнюю в ее жизни хватку!
Весь вечер Жалсан зашивал и бинтовал раны Хоччи и Ату, кторому повезло больше: мощный ошейник с вделанными в него болтами (иначе собаки из него вылезали) спас его от смерти. С Хоччой все было хуже. Она умирала. Все, что мог, Жалсан сделал. Большая, светло-серая, почти белая, измазанная кровью, она лежала у печи, как когда-то давно, когда Бадма привез ее еще маленьким щенком. Непривычно беспомощная, она не пыталась встать. Жизнь медленно покидала ее тело.
— Сделай что-нибудь, — почти умоляюще просил Бадма Жалсана, — ведь ты же ученый, в институте тебя еще не такому учили. Постарайся?! — Бадма прямо смотрел единственным глазом на племянника, сильно постаревший, с растрепанными седыми волосами, непривычно жалкий. Жалсан не мог ответить ему и помочь тоже ничем не мог.
— Поймите, Бадма-ахай, я не волшебник! Чудес не бывает, — примерно в десятый раз повторил Жалсан, но Бадма, никогда не сомневавшийся в его знаниях, словно отказывался этому верить.
— Вы думаете, я не хочу ее спасти? — Нервно сжимая холодеющие лапы собаки, Жалсан в отчаянии бросил: — Я не понимаю, почему онавообще еще жива. Она борется до сих пор. А за что? Любой организм предпочтет смерть таким мукам! — Он резко встал, закурил папиросу и, поперхнувшись, закашлялся. Жалсан впервые ничем не мог помочь Бадме, и бессилие угнетало его еще хуже, чем боль.
Рядом с Хоччой сидел Гэсэр, нежно гладя ее по широкой, лобастой голове. После всего пережитого у него не осталось слез, и он молча наблюдал, как умирала Хочча. Детское сознание отказывалось принимать боль, и мир мальчика уже раскрывался, принимая умирающего героя, впуская его в себя. Несмотря на полночь, в мире мальчика был день и ярко светило солнце. Степь цвела, и по высокой траве легко и размашисто бежал Бургут, все такой же добрый, красивый и отважный. Его глубокие, темные глаза сверкали радостью, и мальчик видел, как Хочча пытается вырваться и броситься навстречу Бургуту, но что-то ее сдерживает. Она словно не решалась это сделать.
— Беги, — тихо прошептал Гэсэр, — он ждет тебя.
Словно услышав мальчика, собака огромным усилием разжала челюсти, и теплый собачий язык коснулся детской ладони.
Бадма сидел рядом у печки, осунувшийся, мешковатый. Наклонившись, он провел тяжелой шершавой ладонью по голове верной и преданной до конца собаки.
— Спи спокойно, старуха, не бойся за нас. Мы справимся без тебя… — двойная доза димедрола, которую Жалсан ввел собаке шприцем, начала действовать. Собака наконец-то засыпала. Навсегда. Могучее тело вытянулось в последней судороге, словно перед прыжком, и плечи Бадмы задрожали. Старик тихо и незаметно плакал, а по цветущей, зеленой степи, куда-то далеко, где тихо оседал теплый, ласковый закат, мчались по высокой траве Бургут и Хочча. Порою на секунду Хочча останавливалась и тревожно оглядывалась назад, пристально глядя своими зелеными глазами. Но Бургут, нетерпеливо заигрывая с ней, снова уводил ее далеко-далеко, туда, где сиял ласковый закат и где не было зла…
— Гэсэр, — отозвал мальчика Жалсан. Бадма не мог позволить себе излить чувства при внуке, и Жалсан вывел Гэсэра на улицу. Лхама после всего пережитого несколько раз падала в обморок, и лишь уколы с успокоительным привели ее в чувство, и она тревожно заснула. Впервые атмосфера дома тяготила Жалсана.
— Пойдем посмотрим, как там Сивка со Звездочкой, — предложил он мальчику, и они молча направились в кошару. Сивка стоял у кадушки и задумчиво жевал овес. Его глубокие сиренево-черные глаза смотрели грустно и устало.
— Жалсан-ахай, он наверное устал? — тихо спросил Гэсэр.
— Конечно, устал, — ответил ему дядя, но мальчик добавил: — От жизни устал, от зла?!
— И от зла тоже! — Жалсан, думая о чем-то своем, тихо похлопал Сивку по крепкой шее.
Рассматривая особенности поведения приматов и псовых, эта книга представляет совершенно новый взгляд на отношения человека и собаки — таких непохожих и в то же время близких биологических видов. Порой нам трудно понять друг друга, а непонимание — причина большинства проблем, возникающих между нами и нашими собаками. «По ту сторону поводка», опираясь на современные научные знания, рассказывает о том, как понять собаку и стать понятным ей. Как и люди, собаки получают информацию из окружающего их мира с помощью чувств — в том числе зрения, слуха и обоняния.
Мировой бестселлер от человека года 2014, автора книги «Пес, который изменил мой взгляд на мир». Когда автор, Пен Фартинг — сержант Королевской морской пехоты, — привез домой двух собак из Афганистана, он и представить не мог, к каким последствиям это приведет. Помимо проблем с адаптацией собак к новой жизни, его захлестнул поток писем от военных, служивших в Афганистане, с просьбой о помощи. О помощи в доставке на родину спасенных ими собак. И Пен, с мужеством и упорством, делает все возможное и невозможное, чтобы дать этим оставшимся в Афганистане бездомным собакам шанс обрести дом.
Книга посвящена представителям самых миниатюрных пород собак. В городских условиях целесообразно заводить именно такого питомца - маленького, но, тем не менее, верного и к тому же милого и забавного. Каждая из таких пород имеет свои особенности.
«…Первым, кого он увидел, был большой джингль. Какое-то мгновение Г-Ряо еще сомневался, но когда джингль, остановившись, повернулся к нему, все сомнения у капитана рассеялись. Да, это действительно был джингль! Г-Ряо почувствовал, как вдруг похолодела и сама собой напряглась его спина, выдав двенадцатый, самый сильный градус ненависти – а уж она-то, его спина, никогда не ошибалась…».
В этой брошюре вы найдете необходимый минимум того, что должен знать каждый, кто собирается взять на себя ответственность за выращивание и воспитание маленького щенка. Итак, если у вас нет собаки, но вы хотите ее приобрести, прочитайте внимательно все, что здесь написано. Мы надеемся, что вы найдете много интересного для себя.
У писателя Бориса Степановича Рябинина всегда обширная корреспонденция. Он получает письма от читателей различных профессий и возрастов, живущих в близких и далеких уголках нашей страны. Чаще всего письма, на которые писатель отвечает обязательно и аккуратно, относятся к наиболее увлекательным и популярным книгам Б. Рябинина, к его рассказам о верном друге человека — собаке. Эта читательская «отзывчивость» не случайна, не обусловлена интересом только к собаке. То, о чем пишет Б. Рябинин, тесно связано с большими, общественно важными проблемами гуманистического воспитания советского человека.Читателя обычно интересуют сведения об авторе книги.Борису Степановичу Рябинину по своей первоначальной профессии — техника-топографа — в тридцатых годах довелось много ездить по Уралу, бывать на всемирно известных уральских стройках.