– Мужик, дай закурить, – в двух шагах от него остановился какой-то занюханный бомж, опиравшийся на костыль.
– Не курю, – отрезал в задумчивости Калыван, пытаясь заткнуть нос, чтобы не впитывать благоухание нежданного соседа. Он размышлял о том идти ли завтра за результатами анализов. Поскольку выходило, что руки-то все же были белые, а не желтые, то и смысла особого в этом уже не было.
Бомж прикурил у другого ханыги, проходившего мимо, пыхнул дымком, прищурился на солнце, и снова обратился к одиноко стоявшему Калывану, хитро подмигнув ему.
– Здоровье бережем? Кто не курит и не пьет…
– Блин, да пью я, иногда и побольше чем ты, – оборвал его Калыван Сю, раздосадованный тем, что никак не мог принять судьбоносное решение идти ли завтра за анализами.
– А чего ж ты тогда здесь делаешь, мил человек? А ли болит чего?
Калыван внимательно послушал свое сердце, потом посмотрел на руки, медленно опустил взгляд на ноги в черных ботинках.
– Да вроде бы все в норме, – разочарованно пробормотал он, – даже целюллита нет.
– Был бы больной, – рассудительно заметил бомж, – а болезнь найдется. Ты бы принял сто грамм и на душе веселее станет.
– Отвали алкоголик, – сказал Калыван и зашагал в сторону дома. Пройдя двадцать шагов, он остановился, обернулся к балдевшему на крылечке бомжу и сказал, – а знаешь, мужик, ты, кажется, прав.
По дороге домой Калыван Сю принял судьбоносное решение.
22 августа 2002 года.
