Великий Александр Невский. «Стоять будет Русская Земля!» - [7]

Однако вернемся в Европу начала второго тысячелетия по Р.Х. Теперь, цепко пользуясь ее крайней феодальной раздробленностью, римский первосвященник, сам присвоив себе титул «духовного главы всего мира», стремительно начнет распространять свою юрисдикцию уже на всю Италию, Испанию, Францию, Германию, Северную Африку, выступая, как подчеркивает исследователь, «не только в качестве главы церкви по вопросам ее организации и управления, но и в качестве верховной светской власти, «именем бога» диктующей свои решения»[21].

Фактически это была попытка создания новой, всемирной «Христианской империи», единственным главой которой стал бы именно папа римский, как высший духовный сюзерен над всеми прочими светскими государями. Так, например, уже папа Николай I (858–867) открыто заявлял о своих правах участвовать в учреждении любой епархии, в любой стране, вторгаясь в установившиеся порядки феодального землевладения. Папа же Иоанн VIII в грамоте к императору Карлу Лысому прямо написал, что получением императорской короны тот обязан исключительно ему одному. И церковный собор в Павии подтвердил это заявление…[22]

Особенную роль Западно-римская церковь стала играть именно около 1000 года. Тяжелые военные бедствия, мор и голод, обрушившиеся тогда на Европу, вызывали в народе веру в близкую кончину мира. И, пользуясь этими апокалипсическими настроениями, римское духовенство выступало с требованиями, чтобы люди приготовились к грядущему Страшному суду. Чтобы примирились, оставив взаимную злобу и вражду. Под влиянием этих проповедей начали собирать даже съезды духовных и светских лиц, на которых принимались торжественные обязательства соблюдать «Божий мир» (pax Dei). Принимались также решения «не посягать на церковь и монахов», «не грабить крестьян и купцов», заключались договоры о «вечном мире». Участники этих договоров давали клятву избегать войн и вооруженной силой останавливать тех, кто станет провоцировать междоусобицы. В 989 году синод, собравшийся в Пуату, на западе Франции, постановил, что нарушители мира будут подлежать отлучению от церкви и вечному проклятию. Впервые подобное «Божье перемирие» (treuga Dei) было заключено в 1040 году на синоде в Аквитании. Там решили приостанавливать военные действия каждую неделю, с вечера четверга и до понедельника, т. е. в те дни, которые посвящены памяти о страданиях и воскресении Спасителя, «так, чтобы всякий в эту пору без страха перед врагами своими, под охраной божьего мира, мог спокойно совершать свои дела». В Бургундии, на синоде в Монтре, к аквитанскому постановлению было добавлено, что войны также должны прекращаться на несколько дней для празднования Рождества и Пасхи.

Но, разумеется, это «миротворчество» было лишь внешним или, как сказали бы теперь, чисто пропагандистским, направленным на повышение авторитета Римской церкви. Реально она действовала совсем иначе. Например, папа Николай II (1059–1061), с подачи своего главного советника Гильдебранда, чтобы укрепить могущество «святейшего римского престола», заключил союз с… французскими норманнами. То есть с теми самыми воинственными скандинавскими викингами, которые своими разбойными набегами наводили ужас на всю тогдашнюю Европу. Которые, в IX веке осев на берегах Южной Франции, переняли местные обычаи и веру, но полностью сохранили свою прежнюю неуемную страсть к далеким грабительским походам. Время от времени большими воинскими дружинами отправлялись они также на поклонение Гробу Господню в Палестину. Их промежуточной остановкой в этом направлении были прибрежные города Южной Италии. Еще в 1015 году отряд норманнских рыцарей, возвращаясь из Иерусалима, отстоял от нападения сарацин южноитальянский город Палермо. Эта благословенно теплая и богатая земля привлекла их возможностью обильной, разнообразной добычи, и они стали возвращаться туда вновь и вновь. Пользуясь там постоянными усобицами между лангобардскими баронами, а также ненавистью местного населения к господству византийцев, норманны укрепляли собственное влияние в этой стране. Обосновавшись в замках, которые были выстроены на торговых путях и близ приморских пристаней, они принялись вытеснять греков и подчинять лангобардов. Особенно отличилась на этом поприще семья (12 сыновей) небогатого норманнского рыцаря Танкреда Отвиля. Старший из них, Гильом Железная Рука, захватил город Мельфи и провозгласил себя графом Апулии. Но всех братьев превзошел своей жестокостью Роберт, прозванный Гвискаром (лукавым). О его циничной хитрости ходили легенды. Однажды он даже, чтобы проникнуть в укрепленный город, притворился умершим, в его лагере поднялся громкий плач и стенания, его товарищи униженно стали просить горожан пропустить их с телом в городскую церковь, дабы совершить отпевание. Но едва гроб внесли, из него выскочил Гискар, раздал мечи, спрятанные под покровом, и принудил жителей сдаться.

Вот с таким «благородным воином» не устыдился заключить союз римский понтифик. Более того, ссылаясь на пресловутый «Константинов дар», на «древнее право» папы распоряжаться всей Италией, Николай II уступил норманнам завоеванную ими землю и признал вышеупомянутого Роберта Гвискара герцогом Апулии и Калабрии. В ответ норманны принесли папе вассальную присягу и обязались помогать Римской церкви «против всякого ее врага». Это было тем более важно для Рима как раз тогда, когда только что (1054 году) произошел его окончательный разрыв с Константинополем и Раскол Церкви.