Великие завоевания варваров. Падение Рима и рождение Европы - [165]

. У нас нет возможности подробно разобрать конкретные свидетельства, относящиеся к этому вопросу, однако, на мой взгляд, ревизионистская теория не имеет убедительных оснований. Разумеется, имели место региональные варианты договоров, и перераспределение налогов, вполне возможно, было одной из мер, на которую порой соглашались захватчики. Тем не менее я убежден, что именно передача земельных владений – что, по крайней мере, отчасти допускает новейшая версия ревизионистской теории – была основным способом откупа от иммигрантов во всех крупных варварских королевствах, созданных на обломках Западной империи.

Это не говорит о том, что каждый член группы иммигрантов получал одинаковое вознаграждение – или вообще хотя бы что-то. Книга Судного дня (обратимся к примеру, о котором у нас наиболее полные данные, – Нормандскому завоеванию) показывает, что самые важные сподвижники Вильгельма получили куда более щедрое вознаграждение, чем таковые с менее высоким статусом, и что многие рядовые солдаты не получили ровным счетом ничего. Из этого следует, что и иммигранты в Римскую империю наверняка получали награду в соответствии со своим статусом в группе. Но даже если самые крупные награды получали только самые важные представители аристократии, им потом, в свою очередь, нужно было наградить своих вассалов (как и арендаторов после 1066 года). Среди групп иммигрантов конца IV–V века земельные участки лично от короля вряд ли получал кто-то, кроме высшей знати, самых важных представителей класса (свободных?) воинов. Менее высокородные его члены или даже все воины более низкого статуса, скорее всего, получали то или иное вознаграждение от воинов с более высоким статусом, в подчинении у которых состояли[444]. И имеющиеся у нас источники также говорят о том, что передача земли новым владельцам в королевствах, вызванная частичным замещением элиты, осуществлялась в пределах конкретных регионов.

В то время как захват союзом вандалов-аланов самых богатых провинций римской Северной Африки (провинция Африка, Бизацена и Нумидия) вызвал потрясения в политической системе целого региона, более глубокие социально-экономические встряски в географическом плане были довольно ограниченны. После завоевания Гейзерих изгнал некоторых крупных римских землевладельцев, а их поместья разделил между своими важнейшими сторонниками. Однако такого рода местные перестановки ограничились провинцией Африка. В Бизацене и Нумидии римские землевладельцы сохранили свои поместья, и здесь шок был ограничен центральными политическими структурами нового королевства. Большей частью земли в провинции Африки владели отсутствующие собственники – она принадлежала семьям итало-римских сенаторов, поэтому здесь можно было заполучить земли с минимальными негативными последствиями их насильственного изъятия. В стратегическом плане выбор провинции также обоснован – Африка обращена к Сицилии и Италии, из которых вполне могли последовать контратаки империи[445].

Завоевание Италии остготами под предводительством рода Амалов в политическом плане было столь же серьезным потрясением для местных, что и захват вандалами и аланами Северной Африки, однако на социальном уровне последствия были менее заметны, поскольку в целом Теодорих Великий придерживался мирной политики по отношению к римским землевладельцам в своем новом королевстве, хотя это не говорит о его полнейшем миролюбии. Во время завоевания он угрожал римлянам, отказавшимся поддержать его, лишением земель. После же он большую часть своего правления посвятил установлению хороших отношений с ними, и многие представители прежней элиты сохранили свой статус. Как и Гейзерих, Теодорих, похоже, вознаграждал своих важнейших сторонников крупными земельными наделами, а также правом на ежегодные бенефиции, однако процесс обогащения, судя по всему, прошел без непосредственной экспроприации поместий, как то было в провинции Африка.

Готы селились преимущественно в трех регионах Итальянского полуострова (в Пицене и Самние на адриатическом побережье и между Равенной и Римом, в Лигурии на северо-западе Северо-Италийской равнины и в Венето на востоке), и чаще всего происходила передача земельных участков из рук в руки, о чем свидетельствуют как личные, так и государственные источники. Фермеры, обитавшие и работавшие на них, скорее всего остались на месте. Насколько нам известно, переход поместий к новым владельцам не вызвал серьезных социально-экономических проблем. В Итальянском королевстве Теодориха оказалось проще отыскать наиболее подходящие поместья, чем в менее крупном государстве. Тем не менее военная элита иммигрантов сформировала новую доминирующую политическую силу. Некоторые представители римской элиты участвовали в политике двора, однако, судя по нашим письменным источникам, за мигрантами оставалось последнее слово в таких политических сферах, как наследование престола и военные вопросы. Социально-экономические последствия захвата Италии остготами, похоже, оказались не слишком серьезными, несмотря на то что в политическом плане потрясение было куда как более сильным