Великие загадки Земли - параллельный мир - [63]

Пятидесятисемилетний индеец из племени ацтеков Хуан Диего, чье настоящее имя Нахуатль означало Поющий Орел, шел в церковь в Тлалтелолко близ Мехико. Вдруг он остановился как вкопанный, услышав приятное и мелодичное пение птиц. Было очень холодно, и ни одна порядочная птица не стала бы петь в такое время, однако ласкающая слух мелодия продолжала звучать, а потом внезапно оборвалась. Чей-то женский голос произнес его имя - Хуан Диего. Голос доносился с вершины холма, окутанной "морозной дымкой и светящимся облаком". Поднявшись на холм, индеец увидел ее. Как пишет Этель Кук Элиот в книге "Женщина, облаченная в солнце", еще не рассвело, но Хуан стоял будто против солнца, так как от всего ее тела - с головы до ног - истекали золотые лучи. Это была мексиканская девушка лет четырнадцати изумительной красоты.

Похоже на прекрасное начало для классического сказочного видения. Но из последующего разговора Хуан Диего узнал, что девушку зовут Мария и что она желает видеть именно на этом месте храм. "А теперь ступай в Теночтитлан [Мехико] и расскажи епископу все, что ты видел и слышал".

Такое было проще сказать, чем сделать. Бедные индейцы не имели обыкновения ходить в испанскую часть города, а тем более - в резиденцию епископа. Но Хуан, набравшись смелости, быстро спустился с холма и обратился к знатному епископу дону Фрею Хуану де Зумарраге с просьбой выслушать его. Епископ, хотя и выказал расположение к индейцу, естественно, не поверил ни единому его слову. Хуан вернулся обратно, вновь встретил девушку и посоветовал ей отправить к епископу более подходящего посланника.

"Послушай, сын мой, - живо ответила она. - Я могла бы послать многих. Но ты тот единственный, которого я выбрала для этого дела. Итак, завтра утром снова иди к епископу. Скажи ему, что тебя послала Дева Мария, и напомни о моем сильном желании видеть на этом месте храм".

На следующее утро Хуан Диего вернулся в Мехико и опять встретился с терпеливым епископом. Индеец был так настойчив, а его рассказ казался таким искренним, что Фрей Хуан де Зумаррага заколебался. Он велел Хуану попросить у видения какое-нибудь осязаемое знамение, а двум своим слугам приказал следовать за индейцем и наблюдать за его действиями. Слуги шли за Хуаном по городу, отметили, что он ни с кем не разговаривал, и видели, как он взбирался на холм, а затем... исчез. Они обыскали окрестности, но не нашли никаких его следов! (Вновь прекрасная волшебная сказка.) Но Хуан таки поднялся на холм и передал видению просьбу епископа. Девушка ответила:

"Очень хорошо, сын мой. Приходи завтра на рассвете и получишь знамение. У тебя из-за меня много неприятностей, но я воздам тебе за них. Иди с миром и отдыхай".

На следующее утро Хуан не пошел на свидание. Его единственный родственник родной дядя - был при смерти. Целый день Хуан провел у его постели, пытаясь облегчить страдания больного, и покинул его только во вторник, отправившись за священником. Когда он бежал в Тлалтелолко, видение снова преградило ему дорогу. Смущенный, Хуан принялся объяснять, почему не выполнил указаний, но девушка промолвила:

"Сын мой, ты не должен горевать и бояться. Не здесь ли я, твоя Матерь? Разве ты не под моей защитой и покровительством? Твой дядя не умрет. Как раз сейчас к нему возвращается здоровье. Теперь тебе нет смысла никуда торопиться, и ты можешь спокойно выслушать меня. Поднимись на вершину холма, нарви растущие там цветы и принеси их мне".

Хуан Диего хорошо знал: на вершине холма нет никаких цветов. В середине декабря их там просто и не могло быть, однако, достигнув места, он увидел кастильские розы "с покрытыми росой лепестками". Хуан сорвал их и, спрятав от жестокого мороза в длинную индейскую накидку - тильму, - принес видению. Та аккуратно разложила цветы, сваленные в накидку, завязала два нижних угла тильмы у него на шее так, чтобы ни одна роза не выпала, и, посоветовав Хуану никому не показывать свою ношу, кроме епископа, которому и предназначалось это знамение, исчезла. Больше Хуан Диего никогда ее не встречал.

Слуги в резиденции епископа принялись подшучивать над индейцем-фантазером. Они "пихали его со всех сторон" и пытались выхватить цветы. Но, увидев, что розы будто растворяются, стоит только протянуть к ним руку, они, изумленные, оставили его в покое. Хуан вновь предстал перед епископом.

Хуан Диего поднял руки и развязал на шее концы грубой ткани. Тильма распахнулась, и из нее посыпались цветы (Хуан думал, что они и есть то самое драгоценное знамение), образовав на полу беспорядочную груду. Увы, они никак не напоминали букет, заботливо уложенный Пресвятой Девой! Однако смущение, охватившее Хуана из-за этой оплошности, было несравнимо с тем, какое он испытал потом. Не прошло и нескольких секунд, как епископ вскочил со стула и бросился на колени перед Хуаном; за ним последовали все присутствовавшие в комнате.

Епископ стоял на коленях перед тильмой Хуана, и, как отмечает Этель Кук Элиот, "с тех пор ей поклоняются миллионы людей", поскольку она размещена над высоким алтарем базилики Девы Марии Гуадалупской в Мехико. Тильма сделана из двух сшитых вместе кусков ткани, сотканной из манговых волокон, общим размером метр на метр семьдесят. На этом грубом материале цвета необработанного льняного полотна можно видеть прелестную фигуру ростом 1 м 40 см.