Великие русские старцы - [196]

Начнем сначала. Приведем на память: как звать Бога. И будем детски звать Его, пока Он Сам не придет и научит всякой истине. Вижу, что ты много читала — и это тебе не помогло. Попробуй — начни читанное, по силе, приводить в дело. Да к этому присовокупи (опять по силе) непрестанную Иисусову (устную) молитву и узришь милость Божию. Чтоб ты туне не ретилась и не смущалась тем, что читаешь, читаешь, а в остатке нет ничего, скажу тебе секрет, добытый долголетним опытом: приступая к книге, прицеливайся прежде всего улучить ту мету, которой, как ты говоришь, нет у тебя, но которая во всякой добродетели неизбежна, то есть терпеливо ждать милости Божией в разумении; ибо Бог разумов Господь, даяй премудрость и разум.

Второе — книга не есть существо и сущность ведения: она — одно из средств к нему. А потому может человек знать тайны Царствия без книги; может и прочитавши воза книг, не знать оных таин. Кто подготовил себя делом, тот не крепко нуждается в книге. Говорю это не к тому, чтобы отвращать тебя от книг, но чтоб предостеречь, чтобы ты не возненавидела их, если, зубря их, не обретешь желаемого. Третье и главное скажу к ободрению твоему: «вопросившу о мудрости, мудрость вменится».

◊ Ты затрудняешься исполнением молитвы и чтений, так как не одна в комнате. В таком случае оставь обрядовый чин, например читать перед святыми иконами со свечой и прочее, а делай проще: или ходя, читай и молись, или уткнувшись в уголок, или где в передней… Конечно, надо стараться, чтобы не подать повода к насмешкам.

◊ Считай себя хуже всех, не ищи ни любви, ни чести ни от кого, а сама ко всем оные имей — вот и улучишь мир! А как только начнешь искать, чтобы другие тебя заметили да отыскали бы в тебе достоинства и некоторые добродетели — тогда прощай, мир душевный!

◊ Чистота и бесстрастие даются не по летам («седина есть — мудрость человекам»), а по смирению. Святой Иоанн Лествичник учит: дарования (значит, и чистота) даются не трудам (тем более не по годам), а смирению. Смиримся, и Господь покроет, и будем святы.

◊ Ты спрашиваешь, чем можно избавиться от злых людей? Простым образом мыслей и чувств, что ты пришла работать не демону, но Богу. И что Владыка неба и земли, и всей вселенной — не демон, а Бог, повелевающий и ангелам, и демонам, а душам нашим мир дающий. На приписку твою ответствую припиской: «Если скорби твои смиряют тебя, дают духу спокойствие, и влекут к молитве, то знай: чувство твое не обманчиво. Потому святой Марк Подвижник говорит: „В скорбях сокровенна есть милость Божия“».

Преподобный Исаакий (1809–1894)

В 1809 году отец старца Исаакия (Антимонова) был в Киеве и посетил преподобного Парфения. Говорят, что старец Парфений при входе его приветствовал словами: «Блаженно чрево, родившее монаха».

Старец Макарий и склонявшийся к своему концу Оптинский настоятель отец Моисей — оба желали видеть отца Исаакия преемником отца Моисея, что и совершилось.

С величайшею скорбью, сознавая себя недостойным, неспособным, принял преподобный Исаакий в 1862 году бремя настоятельства.

Не надеялся он на свои силы. Больше веровал в наставления преподобного Амвросия, на которого перенес после смерти старца Макария (1860 г.) все то доверие, которое имел к почившему старцу.

Деятельность преподобного Исаакия на пользу святой обители с внешней стороны почти не отличалась от деятельности предшественника его, преподобного Моисея. Разница только в том, что при отце Исаакии обитель внешне устроилась, когда у нее уже были достаточные средства, а отец Моисей во все время своего настоятельствования, по его собственному выражению, был «богат только нищетою».

Но если преподобный Исаакий обращал такое большое внимание на внешнее благоустройство монастыря, то тем большее попечение имел он о внутреннем благоустроении насельников его, которое после преподобного Моисея было в цветущем состоянии, причем духовные силы преимущественно сосредоточены были в скиту, откуда, как светлое солнце, сияло самое старчество, столь прославившее Оптину пустынь.

Здесь во главе духовных подвижников стоял великий ученик блаженного старца Макария — отец Амвросий.

В продолжение своего долгого, почти тридцатидвухлетнего, управления обителью преподобный Исаакий всячески старался поддерживать все добрые, завещанные оптинскими старцами предания.

К мирянам старец относился с неизменным сочувствием. Он радушно принимал тех приезжих в Оптину, которые заходили к нему, и беседовал много о духовных предметах. Но сам никого к себе не звал.

Беседа старца Исаакия была при внешнем его спокойствии одушевленная. За всяким его словом слышалась безграничная вера, духовный опыт и глубочайшее чувство.

Он любил с образованными людьми говорить о великой пользе духовного чтения. Часто в глазах его блистали слезы.

После таких бесед ясно становилось, какое горячее сердце в этом человеке, с виду столь суровом, потому что внешность его внушала некоторую робость: простая суровая одежда, сосредоточенный вид, опущенные книзу глаза.

Он сохранял и настоятелем любовь к уединению и склонность к молчанию. Однажды на обеде в Шамордине архиерей пригласил его принять участие в беседе. А он ответил, что его участие то, что он слушает: ведь надо же кому-нибудь исполнить и эту обязанность.