Великие русские старцы - [153]
Отцу Илариону не суждено было долго оставаться в Петропавловской пустыни, так как после нескольких посещений его жены, которая требовала его к себе, настоятель решил удалить его из пустыни.
После изгнания из Петропавловской пустыни для отца Илариона начались годы неимоверных подвигов.
Он поселился в четырех верстах от села Головинщины, в Воловом овраге. Тут он сам выкопал несколько пещер, одна из которых, главная, молельная, соединялась переходами с остальными. Громадный камень служил ему столом. Здесь он жил и совершал молитвенные правила: вечерню, всенощную и утреню; для литургии ходил иногда в село Головинщину. А в знойное летнее время, на открытой поляне, под лучами солнца, клал в день по три тысячи земных поклонов.
В продолжение шести лет, летом и зимой, пищей служила ему редька, которую он посадил в устроенном им самим огороде и ел без хлеба. Воды вблизи не было, и в летнее время, дожидаясь дождя, он дней по десяти страдал иногда жаждой. Раз он, во время великого поста, за обедней упал в обморок — он не ел ничего 18 дней. Тут обнаружились на теле тяжелые вериги и сорочка, сделанная из медной проволоки — и от нее тело было в ранах.
Постель его была устроена из самых жестких сучьев дуба, и на ней видны были следы крови. Он не носил ни зимой, ни летом обуви. Единственная его одежда — длинная рубашка из холста и халат из белой тонкой материи.
Среди этих безмерных подвигов на него обрушилась грозная борьба вражьей силы. Нечистые духи принимали вид хищных зверей и гадов, иногда страшного змея, висевшего над входом пещеры с зияющей пастью.
Однажды темным вечером посетил Илариона священник села Головинщины, отец Трофим, а Иларион отправился на село, за огнем, предупредив гостя, чтоб он никого не впускал без молитвы Иисусовой. Хозяин ушел; священнику было жутко.
Вдруг за дверью раздался торопливый стук. С радостью стал священник отворять, думая, что вернулся хозяин, но вспомнил слова Илариона и сказал: «Сотвори молитву». — «Отворяй». — «Не пущу без молитвы».
За дверью поднялся неистовый шум. Священник осенил с молитвою дверь крестом; тогда раздался страшный хохот и хлопанье в ладоши, и затем все стихло. Иларион застал священника в ужасе.
Между тем молва о подвижнике, как ни скрывался он, стала расходиться. К нему пошел народ, бедные и богатые, ища сочувствия в горе, совета в несчастии и молитвы.
Он принимал всех, брал то, что давали богатые, — и отдавал бедным, и даже сам просил у богатых с целью помочь этими деньгами неимущим. Но многолюдство тяготило его. Чтоб никто не мешал его молитвенным размышлениям, он оставлял временами пещеры, чтобы скрыться, влезал в гуще леса на деревья, причем проводил дня два без сна и без пищи. Однажды зимой во время такого отсутствия его землянка застыла от мороза; он протопил ее и чуть не умер от сильного угара. Но, падая без чувств, он головой ударился об дверь и отворил ее, и свежий воздух привел его в чувство.
А молва все росла… К старцу присоединились трое людей, которые хотели разделить его подвиги. Но у них не было воды, и безуспешно они рыли землю. После долгой молитвы о воде Иларион заснул и, проснувшись, увидал около себя прекрасный куст цветов, которого раньше тут не было. Он стал копать, и открылся чистый ключ. Вода из этого колодца была целебной для верующих.
Для того чтобы точно распределять время для совершения молитвенных правил, у Илариона был петух, по крику которого он узнавал часы.
Предаваясь уединенной молитве, пустынник не лишал себя и присутствия при святой литургии, в храме села Головинщины. Однажды он поздним вечером возвращался из села. Была страшная вьюга. Он сбился с дороги. Босой, в своем тонком холщовом халате, борясь с ветром, он обессилел и упал в снег без чувств, но Господь не попустил его гибели. Вслед за ним ехал крестьянин и наткнулся на старца. Он узнал отшельника по одежде, положил на сани и привез в село. В селе более часа пролежал замерзший на дровнях, потому что боялись принять мертвое тело в дом. Наконец, внесли его, без признаков жизни, и только через час привели в чувство. Он слабым голосом просил священника отслужить молебен Божией Матери «Целительница», и когда по окончании священник поднес к его губам крест, он благоговейно приложился к нему и затем, поклонившись священнику, ушел из дома, несмотря на бушующую вьюгу.
На следующее утро его видели совершенно здоровым в церкви.
Весной он задумал устроить себе столп из кирпича, с дуплом, и провести остаток жизни в беспримерном затворе — на коленях, согнутым.
Но Бог не дал ему осуществить мысль о спасении на столпе. Ему были назначены иные тяжелые испытания.
Постоянный прилив посетителей обратил на отшельника внимание полиции, и ему приходилось часто покидать свое уединение. Он уходил тогда в Елец, или в Киев, или в Задонск.
В Ельце подвижнику пришлось испытать много искушений. Один протоиерей обвинял его в том, что он благословляет народ священническим знамением; между тем отец Иларион если крестил некоторых, то крестом мирян, а при этом иногда ему целовали руки. Однажды, во время чтения двенадцати Евангелий, какие-то люди, не из простых, так громко говорили, что Иларион им это заметил. На него пожаловались, и городничий засадил его в тюрьму, выпустил только в среду, на Светлой неделе, и то только потому, что сам сильно заболел и боялся держать долее подвижника.
