Великие русские старцы - [112]

Немало времени провел старец Адриан в подвиге сбора средств для обители. Но эти материальные приобретения были лишь слабой тенью того, что этим странствованием приобрел подвижник для небес и для своей души. Это странствование было временем новых подвигов и еще более широкого служения людям.

Это время было для него временем молитвы и поста. Он молился в пути: в лесу, в полях, а в зимнее время близ дорог он выкапывал своими руками ямы в снегу и до пота молился в этих снежных пещерках. На лошадь в пути не садился, а шел или несколько впереди или сзади, в молитвенном самоуглублении. В холодной одежде и обуви, старец Адриан, когда приезжали в деревню и спутники его скорее забирались на теплую печь, спешил на двор. Так, где-либо в закоулке, незаметно он становился на молитву и поклоны; там он так усердно молился, что, несмотря часто на крепкий мороз, приходил поздно, весь в поту. Во все время нахождения в доме он входил с глубоким участием в нужды хозяев и служил им молитвой за них и советами. Несмотря на пребывание в домах мирян, он хранил свой суровый пост неопустительно и питался хлебом с водой или чаем. Притом за столом он так увлекал беседой слушателей, что те и не замечали, что старец умудрялся посидеть и ничего не вкусить. Приезжая в село или город, он искал дом не только бедный, но и пользовавшийся самой дурной известностью в том месте. Проводя в таких домах то несколько дней, то несколько недель — в городах, он незаметно так влиял на хозяев, что те скоро исправлялись.

Много добра, много семян слова Божия заронил старец Адриан во время своего хождения по сбору. Много семейств облагодетельствовано им нравственно в это время. Неудивительно, что и переписка старца разрослась после этого, и число его по читателей стало еще более. Его после этого стали почитать не только отдельные лица, но, можно сказать, и целые города.

Когда отца Адриана хотели сделать настоятелем обители, он принял на два года на себя подвиг юродства. В эти годы старец более всего находился в лесу и там молился, питался же то дягилем, то верхушками молодых деревьев. Ходил в рубище.

Отец Адриан имел много духовных чад. Он приучал их к строгому посту, подвижничеству. Чада старца составляли как бы особое семейство. Они отличались особенной любовью и скромностью, чистотой нравов, глубочайшей кротостью, смирением и покорностью во всем Богу, неутомимостью в трудах, усердием к молитвам, любовью к чтению Священного Писания и отеческих книг.

«Поразительно было искусство старца, — рассказывал один из его духовных чад, — приучать людей к любви и смирению христианскому. Никакой характер, никакая быстрота ума, никакая гордость и самонравие человеческое не могли устаивать против мудрых распоряжений старца, — все благоуспешно направлялось им к желанному концу смирения и любви христианской. Старец обладал необыкновенным искусством и мудростью облегчать и смягчать жестокости и трудности указываемого им пути подвижничества и строгости жизни духовной делать любезными и приятными в глазах предавшихся его руководству; иго Христово, при его внимании и руководстве, казалось для них благом, и бремя Его — легким».

Для научения смирению некоторым из дворян, пришедших к старцу учиться духовной жизни, старец поручал жать, ставил прислуживать, заставлял носить старую и рваную одежду.

Новый настоятель Адрианова Пошехонского монастыря, игумен Сергий, который возглавил обитель после кончины благоволившего к старцу игумена Иринея, не мог понять старческого служения отца Адриана и с самого начала своего настоятельства стал относиться к подвижнику недоверчиво, запретил принимать народ, и разрешил это только после того, как многочисленные духовные чада стали донимать его.

Сам старец, видя большое смущение среди братии из-за себя, смиренно решил уйти из обители… «Кто я такой, — говаривал он, — что из-за меня, убогого, смущается настоятель и братия святой обители?»

В 1851 году отец Адриан переходит в Югскую Дорофееву пустынь. Здесь отец настоятель Варфоломей разрешил старцу принимать богомольцев, вести обширную переписку.

Два с половиной года прожил в этой обители старец Адриан.

Он с радостью встречал жаждавших очиститься от грехов в покаянии, скорбел глубоко о нераскаянных и всех умолял жить благочестиво. Когда к старцу приходили люди, желавшие исповедаться, но не решавшиеся открыть грехи, он, по присущему ему дару прозрения, сам, говоря как бы примерно о другом, открывал пришедшему всю его жизнь, так что тот уже не видел ни смысла, ни даже возможности скрываться; являлась у него решимость открыться. И такой успокаивался, принеся чистое покаяние, и уходил радостный и мирный от благодатного мужа.

Сам же отец Адриан время проводил по-прежнему в подвигах бдения и поста. Молитва его была столь постоянна и напряженна, что волосы от пота сбивались в одну как бы шапку, рубашки от пота истлевали в несколько дней; вкушал также только хлеб то с водой, то с водой и уксусом и чаем.

Но и здесь враг не оставил его в покое. И здесь скоро нашлись среди братии ненавистники подвижника и злословили его всячески: называли его сумасшедшим, его преданных учеников малоумными, называли его ханжой, хвастуном, обманщиком, лакомкой, бесполезным для обители человеком, которому только ходить да чай пить с богомольцами. Но это шипение злобы шло втихомолку.