Великие путешествия античного мира - [35]

Необходимо отметить как весьма знаменательное явление то, что, в противоречие со своими источниками — Тимеем и Тимагетом, Аполлоний выводит аргонавтов в Адриатическое, а не в Тирренское море. Не желая, однако, опустить приключений, пережитых аргонавтами (по Тимею) в Тирренском море, и стараясь сохранить связь этого маршрута с традиционным океаническим плаванием, он ведет аргонавтов из Адриатического моря по реке Эридану (По) к Кельтским (то есть Альпийским) озерам, где эта река соединялась будто бы своими верховьями с истоками рек Родана (Роны), впадающего в Средиземное море близ Массалии, и Северного Эридана (Рейна), впадающего в Северный океан.

Плавание по Эридану и Родану описано Аполлонием в самых общих чертах, без каких-либо географических и этнографических подробностей, характеризующих предшествующие части маршрута. Это указывает на смутность представлений о бассейне верхнего течения По и ее положения по отношению к Роне; какие-либо реальные сведения на этот счет могли быть получены эллинистическими географами лишь после похода Ганнибала по кельтскому берегу Средиземного моря и перехода через Альпы в 218 году до н. э.

Добравшись до слияния рек Родана и Эридана, аргонавты у Аполлония поворачивают было по Северному Эридану в океан, но по наущению богини Геры исправляют ошибку и направляются на юг, в Тирренское море. Стремление к поддержанию древней эпической традиции сказывается у Аполлония и в том, что, несмотря на изменившиеся географические представления, он стремится всячески удержать прежние мифологические наименования и эпитеты, утратившие свою убедительность перед лицом реальных знаний. Так, глубинную часть Адриатики он продолжает называть, по примеру древнеионийских и коринфских мореплавателей, морем Кроноса — именем, с которым связано представление о загробном мире, об «Островах блаженных», и которое прилагалось к Адриатическому морю лишь в порядке перенесения на него представлений о Северном океане. Истр именуется у него «великим рукавом Океана», что должно было напоминать читателю о неразрывной связи маршрута аргонавтов с океаническим и потусторонним миром.

Валерию Флакку, римскому поэту I столетия н. э., не удалось закончить свою «Аргонавтику», насыщенную мифологическим, географическим и этнографическим материалом применительно к тому уровню, на каком эти отрасли знания находились в эпоху Страбона и Плиния. Если бы он это осуществил, то мы получили бы, вероятно, весьма подробное описание маршрута по Дунаю, Роне, а может быть, и по Рейну, так как этот подражатель Аполлония Родосского обещал, подобно ему, возвратить аргонавтов домой по Дунаю. Следует думать, что прибытие аргонавтов в Адриатику связано было бы у Валерия Флакка с преодолением того трудного пути по Саве и впадающим в Венецианский залив речкам, описание которого содержится у Плиния и других названных выше авторов. Возможно также, что Валерий Флакк заставил бы аргонавтов проделывать волок через Альпы не так, как это описано у Аполлония Родосского, с переносом «Арго» на плечах, а с транспортировкой его на особых катках, как это описывал поэт Писандр в начале III века н. э., заимствуя такой способ из римской военной практики[47].

Рассмотрев различные варианты возвратного маршрута аргонавтов, мы могли убедиться в том, что мифотворческая фантазия и эпическая поэзия живо реагировали на географические открытия и новые географические идеи, возникавшие под влиянием больших политических сдвигов, вроде колонизации берегов Черного моря, походов Александра Македонского в Азию или римских завоеваний на северо-западе Европы, а также под влиянием активных торговых связей, прокладывавших новые пути в неизвестные до тех пор области.

Мифическая география аргонавтики, старавшаяся идти всегда впереди реального знания, посылала аргонавтов именно теми путями, овладение которыми представляло практический и научный интерес, как бы подзадоривая исследователей и мореплавателей. Во всех этих маршрутах Черное море и впадающие в него с севера великие европейские реки играли весьма существенную роль — наиболее значительная и интересная часть истории аргонавтики протекла в создании вариантов маршрута аргонавтов по областям Северной или Центральной Европы, под влиянием того неослабеваемого практического и теоретического интереса, какой античная наука проявляла к познанию и освоению этих стран.

Эпос, мифографическая и генеалогическая литература оказали существенное влияние на древнюю причерноморскую топонимику. Наименования многих пунктов и даже целых племен толковались в древности из имен круга мифов об аргонавтах: так, на Кавказе мы находим реку Фасис, остров и город Эю, города Диоскуриаду, Китей и Апсар (Апсирт), несколько святилищ Фрикса, племя гениохов, названных так от возниц диоскуров Реки и Амфистрата, наконец, имя армян, производившееся от фессалийца Армена, спутника Ясона.

У берегов Меотиды находим опять-таки Фасис (Гипанис), Китей и Бриксабу, толкуемую как производное от имени Фрикса. Если к этому присоединить большое количество местных наименований, связанных с аргонавтами, на южном берегу Черного моря, то нам станет еще более ясно, какое огромное значение имело сказание об аргонавтах в культурной жизни древних обитателей берегов Черноморья и прилежащих стран.