Великие любовницы - [97]

Ну молодая вечно и обольстительная Изабелла никогда больше к светской жизни не вернулась, быть может, соблазняя бедных монахов своими бесовскими чарами, может, нет и умерла в возрасте что-то около шестидесяти лет, вероятно, потому, что сама этого захотела: ведь пакт с дьяволом давал вечную молодость Фаусту, была бы только рядом Маргарита. А раз рядом Хьюго нет, лучше уж с ним на том свете встретиться, чем прозябать вечно молодой монашкой. Мы бы так на месте Изабеллы рассуждали.

Мария Гонзага

Мария Гонзага, вовсе не тривиальная женщина, хотя и нелюбимая жена в «насильственном алькове». Мы не знаем, дорогой читатель, за что невзлюбил ее, а даже возненавидел муж, польский король Владислав Ваза, если сам он далеко не Аполлон Бельведерский, а в жену его все поголовно влюблялись, столько обаяния, красоты и прелести в ней было. Во-первых, богатая. Ее отец Карл де Неверс содержал свой маленький двор со ста придворными в Мантуи. Во-вторых, образованная. Марии дали хорошее образование, да и внешне она довольно привлекательна: черные как смоль волосы, черные как уголь глаза, обаятельная улыбка на всегда веселом лице, а фигура стройная, что твоя новогодняя елочка. Ну, конечно, любовников у нее видимо-невидимо. А один даже из-за неразделенной любви со своей жизнью покончил. Незначительных любовников — много, конечно, мы даже их имена приводить здесь не будем: все они одинаковы — серенькие бесцветные птички. Но были и значительные любовники, а среди них известный любовник короля, старший конюший де Марс. Правда, ветреный это человек и слегка неразборчивый в любовных чувствах: то влюбился в Марию Гонзагу, да так сильно, что пламенными любовными посланиями ее ну просто засыпает, то вдруг, вырвавшись из объятий короля и подождав, когда тот уснет, быстро одевался, на коня вскакивал и мчался в Париж в любимые бордели, к любимым проституткам. Проведя с ними два-три часа, садился опять на отдохнувшего уже коня и как вихрь мчался обратно в Сен-Жермен в королевский дворец. Так что, когда король утром просыпался, он всегда заставал своего любовника на месте, только сильно уставшим и до обеда почивавшим. Король не смел будить своего любимца, и тот мог безнаказанно спать иногда и до трех часов пополудни. «Ничего, король подождет», — любил говаривать Марс, нимало не считаясь с монархом. Он быстро усвоил известную истину: в любви двух существ, будь они мужского или женского пола, есть раб и властелин. Рабом всегда бывает более любящий, а поскольку король любил своего Марса больше, чем тот короля, зависимой стороной был король. И так он с монархом не считался, что свои эскапады в бордели увенчал женитьбой на известной мировой куртизанке Марион Делорм, которой домогался сам кардинал Ришелье, во дворец к которому она ездила, переодевшись пажом. Но ей казалось, что кардинал слишком мало ей за свои услуги платит, и однажды она подаренные им сто пистолей пренебрежительно выбросила за окно. А вот де Марсу отдавалась совершенно бесплатно, да еще и стала его женой. Король, как только услышал про такую коварную измену своего любовника, от гнева и печали не мог места себе найти: заперся на несколько дней в своих покоях, где тяжко оплакивал горькую новость. Но власть над королем с этого момента де Марса не только не уменьшилась, но даже увеличилась, и вот он уже подумывает, как бы самого кардинала Ришелье свергнуть и самому неограниченную власть при короле захватить. Заговор провалился, конечно, де Марсу, имеющему самых лучших и быстрых лошадей во всем французском королевстве, предложено было бежать, но он в своей непомерной гордости и в понятии чести бежать отказался. Тогда король с болью в сердце и со слезами на глазах вынужден был издать приказ об аресте своего любимца, а потом еще один страшный указ подписать: дать свое согласие на публичную того казнь через отрубление головы. Де Марс держался до последней минуты с восхитительным спокойствием и доблестью. За полчаса перед казнью он потребовал перо и бумагу и написал матери прощальное письмо, потом внимательно его перечитал, нашел две грамматические ошибки и тщательно их исправил. Потом дал исповеднику прекрасный медальон с миниатюрой Марии Гонзаги и пучком черных ее волос, приказав все это сжечь, и передал слова любви своей любимой женщине и, став на эшафоте перед палачом, сделал несколько комичных танцующих фигур. Вот с какой доблестью и презрением к смерти этот фаворит короля и любовник Марии Гонзаги голову свою на эшафоте сложил. После его смерти Мария Гонзага, испуганная возможной компрометацией, поскольку уж очень интимные послания любовнику посылала, просит кардинала Ришелье, который тоже был в нее влюблен и однажды вознамерился силой ее любовь завоевать, улегшись в кровати и притворившись больным с конкретным предложением Марии возлечь рядом и муки его облегчить, на что княжна отвечала поспешным оставлением кардинальской спальни, так вот Ришелье ей без обиняков сказал: «Не волнуйся, голубушка. В письменном столе де Марса найдено столько любовных писем лиц обоего пола, что сам дьявол в их авторстве не разберется и тебе нечего за свою честь опасаться».