Великие Князья Литовские: Ягайло - [38]

— Так что же ты предлагаешь, Войдылло, дьявол тебя забери!? — Закричал Ягайло, выведенный из терпения рассуждениями слуги.

— Чует мое сердце, князь, нужно возвращаться в Литву, пока еще не поздно.

— Предчувствие тебя еще никогда не обманывало. — Задумчиво промолвил немного остывший от гнева Ягайло и зашагал прочь, давая понять своему любимцу, что разговор окончен.

На утро, едва только взошло солнце, войско Ягайлы выступило в обратный путь. Воины, которым надоело бесцельное длительное стояние на чужой земле, восприняли этот приказ с радостью. Весь лагерь огласился криками: "Домой! Слава великому князю!". Кричали и славили князя так, как будто только что одержали внушительную победу над врагом.

Отдохнувшая рать быстрым маршем двигалась весь день. Лишь к вечеру остановились на привал в каком-то довольно большом селе. Ягайло расположился в просторной, опрятной, недавно выбеленной горнице, предварительно распорядившись вышвырнуть на улицу ее настоящих хозяев. Пока слуги готовили великому князю ужин, сам он вышел во двор прогуляться по невольно приютившему его рать селению.

То здесь, то там слышались крики, повсюду виднелись суетящиеся люди, кое-где возникали драки между непрошенными гостями и хозяевами, заканчивающиеся победой гостей.

Навстречу Ягайле два ратника вели упирающуюся девушку, третий толкал ее сзади. Князь остановился и невольно залюбовался красотой пленницы.

Черные волосы ее были заплетены в тугую косу, оканчивающуюся ниже пояса. Черты лица девушки были немного детскими, что придавало ей особую прелесть. Однако отчетливо обозначившиеся соблазнительные неровности ее тела, равно как и высокий рост, свидетельствовали, что это уже не ребенок. Даже сарафан не скрывал пленительные черты юного тела. Заломленные немного назад руки натянули ткань, и взору князя предстала очертившаяся высокая грудь.

Воины тем временем узнали своего князя и остановились, чтобы выразить ему почтение, не выпуская, однако, из рук жертву.

— Куда вы ее тащите? — Спросил Ягайло.

— Да вот хотим, чтобы она нам сготовила что-нибудь поесть, — немного смутившись, ответил один из воинов.

— Для этого лучше взять женщину постарше. Никто не умеет так вкусно готовить как старушки, — заверил Ягайло. — А эта годится, разве что, для того, чтобы прибрать в доме. Как раз у меня в горнице столько грязи, что, можно подумать, в предыдущую ночь там стоял табун лошадей. Хорошо бы ее хотя бы немного подмести.

Воины недоуменно переглянулись, но возражать великому князю, конечно же, никто не решился, и девушку с неохотой повели к жилищу Ягайлы. У той желания идти к князю было еще меньше чем у воинов.

— Радуйся, дура, к самому князю идешь, — толкал ее сзади ратник.

Но девушка почему-то радоваться не хотела, а по-прежнему кричала, плакала и упиралась изо всех сил. Наконец воины затолкали ее в горницу, а сами остановились на пороге, ожидая дальнейших повелений князя.

— Вот вам за службу. — Ягайло протянул воинам три золотых и добавил. — Идите, готовьте себе ужин.

Воины, восхищенные щедростью князя, тут же удалились.

Когда литовский государь вошел в комнату, девушка уже немного успокоилась. Тихонько всхлипывая, она осматривала княжеские покои.

— Где же тебе убрать, князь? Здесь так чисто. — Дрожащим голосом спросила пленница.

— Не спеши. Найдется и для тебя работа. Сядь пока, посиди. — Усмехнулся Ягайло и усадил девушку на кровать.

В это время вошел Богдан и молча поставил перед князем ужин.

— Благодарю тебя, Богдан, — сказал Ягайло. А теперь выйди и хорошенько запри за собой дверь. Откроешь лишь, когда я постучу. Ко мне никого не впускай.

Слуга вышел, а Ягайло обратил свой взор на пленницу. Та сидела ни живая, ни мертвая.

— Возьми что-нибудь, съешь со мной, — предложил князь.

Невольная гостья продолжала сидеть, не двигаясь. Тогда Ягайло сунул ей в руку ломоть белого душистого хлеба и коротко приказал: — Бери, ешь.

Ночь уже спустилась на землю, когда они покончили с ужином. Ягайло поел с аппетитом, девушка же, хотя была не менее голодна, совсем без аппетита. Князь задул свечи, сел рядом с пленницей и обнял ее за плечи. Она вздрогнула и попыталась отодвинуться, но рука Ягайлы крепко держала юное трепещущееся тело.

— Князь, отпусти меня ради бога, — жалобно попросилась девушка.

— Вот чего не могу, того не могу. По нраву пришлась ты мне, — сказал Ягайло, не в силах отвести от своей пленницы жадного взгляда.

Князь попытался расстегнуть девушке сарафан, но та рванулась в сторону так резко, что в руке Ягайлы остался клок ее одежды. Вид обнажившейся до половины белоснежной груди в лунном свете еще больше разжег Ягайлу, и он уже всем своим телом навалился на юное создание.

Та, опять начала кричать, проситься и плакать одновременно: — Пусти меня… Не надо… Не надо…

— Замолчишь ты или нет, в конце концов! — Разозлился Ягайло. — Если не захочешь по-хорошему, я отдам тебя на ночь моим литовцам. Не хочешь спать с одним, так будешь с десятью.

Мало помалу девушка уступила. То ли угроза возымела свое действие, то ли она устала от борьбы, но вскоре разорванный сарафан был снят. Он оказался единственной одеждой юной красавицы. Девушка смирилась с горькой неизбежностью и больше не кричала и не просилась, а только тяжело, прерывисто дышала, да иногда из груди ее вырывался стон.