Великие княгини и князья семьи Романовых - [9]

12 октября 1715 г. на свет появился долгожданный сын, названный в честь деда Петром. Но кронпринцесса скончалась, как и многие женщины XVIII в., не пережив родов. Она скончалась в ночь на 22 октября от родильной горячки. Софию Шарлотту, так и не изменившую своего лютеранского вероисповедания, тем не менее, похоронили в новом Петропавловском соборе. Австрийский посланник писал в Вену: «Ее смерти много содействовали разнообразные огорчения, которым она постоянно подвергалась. Деньги, назначенные на ее содержание, выдавались после долгих хлопот и так скудно, что она никогда не получала более 500 или 600 рублей за раз, так что она постоянно нуждалась и была не в состоянии платить своим придворным. Она и ее придворные задолжали у всех купцов. Она также заметила зависть со стороны царского двора по случаю рождения царевича и знала, что царица тайно старается ей вредить. От всего этого она находилась в постоянном огорчении».

Другой посол передавал слухи, что «когда врачи в последний день ее жизни стали убеждать ее, чтобы она приняла еще новое лекарство, она бросила стакан на пол и сказала: „не мучьте меня так, дайте мне спокойно умереть; я не хочу более жить“».

Такова была судьба иноземной принцессы, первой за долгие годы решившейся (а скорее, вынужденной) приехать в Россию. Судьба очень характерная для XVIII в., когда мужчинам и особенно женщинам приходилось проявлять недюжинную силу духа, если они хотели распоряжаться своей жизнью.

* * *

Нам хорошо известна легенда о ложной смерти Петра III и Александра I. Мы знаем также историю «княжны Таракановой», которая выдавала себя за дочь Елизаветы Петровны, увезенную из России в Персию, а затем во Францию. Легенда о бегстве Софии Шарлотты на родину менее известна в России, так как сама принцесса прожила здесь не более двух лет и была не слишком популярна.

А вот в Европе о бедной Шарлотте помнили и много лет спустя. В 1771 г. в Париже рассказывали о том, что скончавшаяся в преклонном возрасте некая госпожа д’Обан на самом деле сбежавшая невестка русского царя. Устав от мужа-тирана, она, прикинувшись мертвой, при помощи некоей графини Кенигсмарк смогла покинуть пределы России. «Шарлотта» добралась до Америки, где вышла замуж за капитана д’Обана, а потом в конце жизни приехала в Париж.

А впрочем, скептики не поверили в чудесное спасение Шарлотты. Прусский король Фридрих II писал д’Аламберу 30 ноября 1771-го: «Поверьте, что в России убивать умеют, и если при дворе кого-то отправляют на тот свет, ему уже не воскреснуть». Тем не менее, эта легенда послужила сюжетом для сентиментальной немецкой повести и для оперы, музыку к которой написал герцог Эрнст Саксен-Кобургский.

* * *

Судьба остальных членов семьи Шарлотты также оказалась трагичной – у каждого на свой лад, муж, царевич Алексей, был обвинен своим отцом в измене и умер в казематах Петропавловской крепости, так и не дожив до суда. Одним из главных доказательств его преступления стали показания Ефросиньи Федоровой. В манифесте о лишении царевича Алексея прав на наследование престола, опубликованном в 1718 г., Петр в числе прочих прегрешений царевича указал, что София Шарлотта умерла «хотя и от болезни, однако же не без мнения, что и сокрушение от непорядочного его жития с него много и тому вспомогло».

Рано осиротевшая царевна Наталья, по воспоминаниям иностранных послов, была дурна собой, но добра и кротка. Она в совершенстве говорила на французском и немецком языках, любила чтение и крепко дружила со своим братом, который не только любил, но и почитал ее как старшую сестру и очень ценил ее рассудительность, но Наталья умерла от туберкулеза, не дожив до 14 лет. Ее брату суждено было взойти на русский престол, но процарствовал он также совсем недолго.

Тонкая нить наследования

Устраивая женитьбу сына, Петр задумал жениться на своей подруге – лифляндке Марте Скавронской, которую его армия в числе остальных трофеев захватила при взятии Нарвы. По-видимому, Петра и его Катеринушку (так называл он жену) связывала настоящая и крепкая любовь. Когда они были в разлуке, то обменивались нежными письмами. Марта была неграмотна, и за нее писал секретарь, но это не мешало ей вставлять в свои письма ласковые словечки и игривые намеки, а то и грубые шутки.

Вот Петр пишет Екатерине из Торгау, незадолго перед свадьбой Алексея и Софии Шарлотты: «Катеринушка, друг мой, здравъствуй! – А мы, слава Богу, здоровы, толко с воды брюхо одула, для того так поят, как лошадей; и инова за нами дела здесь нет, толко что сс…ть. Писмо твое я чрез Сафонова получил, которое прочитая горазда задумался. Пишешь ты, якобы для лекарства, чтоб я нескоро к тебе приежал, а делам знатно сыскала ково-нибудь вытнее меня; пожалуй отпиши: из наших ли или из таруннъчан? я болше чаю: из тарунчан, что хочешь отомстить, что я пред двемя леты занял. Так-та вы евъвины дочки делаете над стариками! Кнез-папе и четверной лапушъке и протчим отдай поклон».

А через год: «Катеринушка, друг мой, здравъствуй! Я слышу, что ты скучаешь, а и мне не безкушно ж; аднако можешь разсудить, что дела на скуку менять не надобно. Я еще отсель ехать скоро себе к вам не чаю, и ежели лошади твои пришли, то поежай с теми тремя баталионы, которым велено итить в Анклам; толко для Бога бережно поежай и от баталионоф ни на ста сажен не отъ-ежжай, ибо неприятелских судоф зело многа в Гафе и непърестано выходят в леса великим числом, а вам тех лесоф миновать нельзя».