Великая Звезда Мироздания - [9]

Конечно, далеко не он один имел такие мозги. Точно таким же аппаратом мыслительной деятельности могли похвастаться многие десятки миллионов обитателей Земли-Два. Однако больше всего Митяя поразило то, что даже люди, подобные Игорю Зубанову, «побывав» в гостях у Матери-Земли, менялись самым радикальным образом не только в плане вывихов своей психики, но и обретали куда более совершенный мыслительный аппарат. Когда он это понял, то в сердцах сплюнул. Ещё бы Митяю было не плеваться: чтобы поумнеть, ему пришлось сначала построить вручную столько, что с этим бы не управилась даже очень большая бригада молдаван или таджиков. Тот же Зубан обрёл просто шикарнейшие мозги без пяти минут демиурга на халяву. Правда, Митяй, хотя Мать-Земля дала ему на этот счёт очень мало информации, прекрасно понимал, через какой ад пришлось пройти этому мерзкому и злобному типу. Странно, но, несмотря на то что Мать-Земля пусть и совсем вкратце, но всё же проинформировала его о том воспитательном процессе, которому подвергался каждый негодяй, Митяй не испытывал к ним совершенно никакой жалости и сочувствия.

Его утешало хотя бы то, что все жертвы киллеров тоже возродятся, но лишь в том случае, если демиурги займутся ещё и этим делом. Впрочем, куда они денутся с подводной лодки, когда та плывёт на глубине четыреста метров. Им просто придётся этим заняться наряду с множеством других дел. Вообще-то Митяю хотелось вернуть к жизни первым не Зубана, а какого-нибудь куда более достойного человека, например того солдата, над могилой которого в Москве, в Александровском саду, горел Вечный огонь. Однако точно так же, как скорость движения армейской колонны задаётся скоростью самого медленного транспортного средства, начинать нужно было не с героев и праведников, а с самых отпетых негодяев. А поскольку Митяй собирался пока возродить к жизни всего одного человека, на пробу, – остальными придётся заниматься демиургам уже после их возвращения из-за пределов Мегавселенной Диониса, – то он решил начать с Игоря Зубанова, хотя у него имелись на примете клиенты даже похлеще, чем этот киллер.

Общение с Матерью-Землёй не заняло много времени. Она передала Митяю информацию, касающуюся образа мыслей и состояния души Зубана, которые его мало интересовали, и уступила место Матери-Килартии. Проблемы той были куда сложнее, чем глухое раздражение Митяя, душа которого протестовала против такого быстрого возрождения преступника. У этой планеты наболело на душе. Вот уже добрых два десятка миллиардов лет всё живое на Килартии было погружено в кому безвременья и потому замерло. Пережить такое существу, все мысли которого были связаны с детьми, а именно так всё и было, Митяю казалось чем-то немыслимым, и потому он хорошо понимал всю боль и тоску Матери-Килартии. Самое же паршивое заключалось в том, что он знал, как включить ход времени в Сфере Диониса, но этого ни в коем случае нельзя было делать даже не по одной, а по двум причинам, одна другой важнее. Во-первых, таким образом он послал бы сигнал в те места, где сейчас обитал демиург Дионер Нис Омис, и чёрт его знает, чем он там сейчас занимается. Во-вторых, пробуждение живого мира этой планеты здорово осложнит дальнейшие действия Митяя и тех демиургов, которые вместе с ним приступят к извлечению Килартии вместе со Сферой Диониса из толщи ствола Древа Мироздания. Митяй не стал успокаивать Мать-Килартию и хоть как-то пытаться отговорить её. Он поступил проще: поделился с ней как своими планами, так и расчётами, предоставив той право самой решать, что делать, а чего нет. Ещё он посоветовал этому бесконечно мудрому существу войти в постоянный контакт с Землёй Первой и Землёй Второй в ожидании перемен, благо они должны были наступить уже очень скоро. Напоследок же он придумал для неё одно очень важное занятие. Этого вполне хватило, чтобы Килартия если не успокоилась, то взяла себя в руки, или как там она ещё может подавить в себе тоску. Как только контакт с ней был прерван, Митяй, глядя на поросший ярко-зелёной травой бугорок, также подавив в себе довольно-таки глубокое чувство, но уже не тоски, а раздражения, стал готовиться к оживлению покойника, хотя в реальности Зубан ушёл под землю не здесь, на берегу бурной горной реки, уровень воды в которой повысился не менее чем на метр, а километрах в пяти отсюда.

Во время воскрешения может здорово жахнуть, поэтому Митяй, используя Деда Максима, накрыл прочнейшим силовым куполом площадь размером с хоккейную коробку. Для того чтобы всё прошло гладко, сам он остался под куполом. Место он выбрал весьма осмотрительно. Поблизости от берега не росло ни одного куста, не говоря уже о деревьях, и в результате если что и могло пострадать, то только трава, но он и этого не собирался допустить. Для воскрешения ему не требовалось почти ничего. Всё необходимое могла дать Мать-Земля, и Митяй решил обойтись только тем, что мог извлечь из неё. Он послал мощный импульс разогревающей энергии в то место напротив себя, где должен был вырасти из земли, словно куст чертополоха, только намного быстрее, Зубан. Но сделал это слишком сильно, отчего землю в том месте вдавило и там образовалась воронка шириной метров пять и больше метра глубиной. При этом земля размягчилась и сделалась похожей на болотную жижу. Похоже, Игорю Зубанову предстояло появиться на свет во второй раз буквально из грязи, но в этом не было ничего страшного – река была рядом, чтобы сразу обмыться.