Великая Звезда Мироздания - [79]

Дионис, который после всей нервотрепки минувших двух с половиной часов наконец расслабился и вальяжно развалился в удобном кресле, тут же вскочил. Повернувшись к не в меру прыткому землянину, он суровым голосом спросил:

– Митяй, объясни мне, что ты называешь хлевом?

– Можно подумать, ты сам не догадываешься, – усмехнулся ведар и подмигнул Элании – ту уже начали сотрясать беззвучные приступы смеха. – Твою Мегавселенную, Дио, хотя ты её создавал не один, а с целой толпой народа и вы все находитесь здесь, на бывшем Большом фронтире. Чтобы тебе было понятно, почему я так называю ваше творение, попрошу сесть и взглянуть туда.

Там, куда он ткнул пальцем, тотчас появилось огромное голографическое изображение Мегавселенной Диониса, причём это было реальное изображение с Гигапарскана, а не компьютерная модель. Поэтому Великое Древо Мироздания выглядело непрезентабельным, больше всего оно походило на бездомного пуделя, грязного и кудлатого. К тому же выстроено оно было по принципу где-то густо, а где-то пусто, но Митяй высказался ещё резче:

– Дио, ты уж меня извини, но про такую кладку дед Максим, а он у нас каменщик высший класс, и у него глаз-алмаз, обычно говорит «как бык поссал», и я с ним полностью согласен. Дед Максим, сидевший позади внука на более высоком ярусе ложи, тотчас сурово прикрикнул:

– Митька, шельмец, ты как со старшими разговариваешь? Я вот сейчас ремень возьму и надеру тебе задницу, щучий потрох.

– Поздняк метаться, дед Максим, – парировал наезд Мельников четвёртого поколения, – твой внук давно уже вырос, а чем на меня рычать, лучше посмотри на это чудо-юдо и скажи, как она сложена.

Хитроватый, но всё же простодушный дед, покивав, вздохнул и, махнув рукой, недовольным голосом сказал:

– Чего уж там, всё правильно, Мегавселенная слеплена абы как, а если точнее, то и в самом деле как бык поссал. У нас на даче яблони до чего вредные, так и норовят выбросить ветки куда-нибудь вбок, все пальметты всё равно как по шнуру сформированы.

Дионис вяло огрызнулся:

– Наша Мегавселенная не хуже любой другой. Ведл-демиург с планеты Земля примирительно сказал:

– Да не переживай ты так, Дио, всё равно, кроме нас, твоих самых преданных друзей, этого никто не слышал. Я же не дурак орать во всю глотку, что вы лажу сконстро-лили, и говорю так только потому, что твоё Великое Древо Мироздания можно запросто привести в идеальный порядок и сделать таким, что все вокруг ахнут. Если, конечно, увидят, а я так полагаю, что больше нигде, кроме Таларии, парадоксального сканера не изобрели. Поэтому давай присаживайся, и я продолжу свою речугу, а то пауза затянулась. – Верховный демиург сел на своё место, а землянин продолжил: – Господа, надеюсь, вы успели хорошенько рассмотреть Мегавселенную Диониса. Поэтому я прошу вас набраться терпения и посмотреть на то, какой она может стать, если мы все этого захотим. Сил на это у нас хватит.

Успели демиурги рассмотреть Мегавселенную или не успели, значения не имело. Митяй не собирался приступить к работе немедленно. Нужно было всё сначала хорошенько обсудить, а уже потом, засучив рукава, браться за дело. Простое обсуждение, быстро превращавшееся в говорильню, когда очередного оратора хотелось стащить с трибуны, здесь не годилось. Лучше всего было разбиться на группы и поведловать самым капитальным образом, а для этого перед демиургами следовало поставить задачу. Поэтому реальное изображение Мегавселенной сменилось её компьютерной моделью, и в том огромном шаре, в котором находились Мельниковы, ведловство началось само собой, как только демиурги увидели тёмно-синее Первичное Ядро, из которого вырастал ствол Великого Древа Мироздания.

Первичное Ядро крутилось с немалой скоростью по часовой стрелке, заставляя ствол выгибаться. Из-за этого он вырастал в виде эвольвенты, от него семью ярусами вырастали длинные ветви, которые также давали побеги, и уже на тех гроздьями висели Вселенные. Гравитационных струй-ветвей было много, они имели колоссальную мощность, но толку от этого было мало, и потому Мегавселенная была похожа на неряшливо смотанный клубок нитей разной толщины, да ещё и с бусинками.

Приступив к работе, демиурги и ведлы силой своего разума как бы наполнили всё Древо Мироздания психокинетической энергией и создали компенсирующее поле. Именно поэтому оно остановилось, гравитационные струи растаяли, и Великое Древо Мироздания стало быстро трансформироваться, изменяться. В первую очередь эти изменения коснулись Первичного Ядра – оно из шара превратилось в сферический многогранник, состоящий из двенадцати больших пятиугольников, каждый из которых был окружён треугольниками. Их насчитывалось восемьдесят штук. Это было архимедово тело, которое иногда называли пентаксидодекаэдром, а иногда курносым додекаэдром.

Из шестидесяти вершин пентаксидодекаэдра во все стороны выстрелили синие линии мощных, туго натянутых гравитационных струн, заменивших собой прежние размытые гравитационные струи-ветви, на них образовались узлы, и над Первичным Ядром вырос второй пентаксидодекаэдр, рёбра которого также являлись гравитационными струнами, затем второй, третий и так до седьмого. Вселенные, раньше разбросанные как попало, аккуратно распределились по девяносто двум плоскостям этой стереометрической матрёшки, но на этом дело не закончилось.